Последние отзывы

  49  

— Ладно. Но это еще не все сокровище, — доверчиво поделилась Элиса. — На самом деле оно намного больше. Им владеет герр Матиас, а герр Никлас только берет у него немножко.

— Отлично. Так значит, остальное на том большом хуторе? Как он там называется? Гростенсхольм? Тогда поедем туда. Показывай дорогу. Ты поможешь мне пробраться туда и взять остальное. Оно мое, поэтому-то меня и влекло так на тот хутор. А я только теперь это понял!

Элиса ничего не слышала ни о Тронде, ни о Колгриме. И она не знала, что отверженные стремятся захватить сокровище. Потому что, только обладая им, они могли достичь своей цели, что манила их вдалеке. А что за цель, они и сами не знали.

Она с удивлением слушала этот хриплый, диковатый голос.

— Но ведь это не так, — воскликнула она. — Сокровище после герра Матиаса достанется в наследство герру Никласу. И все об этом знают!

— Зачем ему сокровище? Этому трусу, — прошипел в ответ Ульвхедин.

— Но они очень добры, — настойчиво продолжала Элиса. — И если уж мы едем в одну сторону, почему бы не поехать вместе с ними?

— Мы должны их опередить, — процедил он сквозь зубы.

Они ехали через лес. Но Элиса поняла, что они ехали параллельной дорогой. Дорога все время шла вниз, на юг. Вскоре вдали показался шпиль церкви Хегген.

Элиса сидела в ужасно неудобном положении. Он сдвинул ее вперед, так ему было удобнее сидеть. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он ухватился за девушку. Лошадь пошла быстрее, но теперь Элиса не боялась упасть. Зато в ней снова поднялась волна страха. Чудовище, похоже, вообще не имело чувств. Страх был неосознанный…

Доминик, Никлас и Виллему кричали до хрипоты. Но Элиса не откликалась. В полной растерянности они спешились у реки.

— И тут никого.

— Мне плевать на это чудовище, — в отчаянии вскричал Никлас. — Пусть убирается в свой любимый ад. Но Элиса… Мы должны найти ее, во что бы то ни стало! Он ведь сбросит ее с лошади. И будет она бродить по этим пустынным местам одна. Может, она поранилась, когда падала с лошади? Доминик, где он может быть?

Статный швед постоял в молчании.

— Я чувствую его, но не могу сказать, где они. Ведь я могу только читать его мысли или чувства, больше ничего. Если б он думал о том, куда едет! Единственное, что могу сказать, — сейчас он едет по густому лесу. Он раздражен и в то же время торжествует. Но почему?

— Ясно почему. Ведь он улизнул от нас. И сундук у него. Он же за ним давно охотился, — откликнулась Виллему. — Потому он и ехал за нами. А я думала, что он не может справиться с лошадью.

— И поэтому тебе было так смешно? — спросил Доминик, хорошо знавший свою жену.

— Конечно же! Как это глупо.

— Все верно. Над этой тварью не посмеешься, — сухо заключил он.

— Знаю, теперь знаю. Я так устала прошлой ночью. Должно быть, и смеялась от усталости.

— Скорее всего.

Виллему вздохнула:

— Думаю, он держит путь на север. Бедная маленькая Элиса! Если он ее уже не бросил.

Никлас сел на лошадь. Виллему собралась сделать то же самое. Доминик не двигался.

— Нет. Он едет не на север. Они… да, едут туда же, куда и мы.

— Откуда ты знаешь?

— Как вам объяснить? Знаю и все. Это его чувства — он раздражен тем, что приходится ехать по лесу. Ему трудно все время ехать вниз.

— Неужели? А Элиса?

— Ее я не чувствую. Я ведь ориентирован на Ульвхедина. Но он очень возбужден. Может быть, из-за нее.

— Так чего же мы ждем?

Слова Никласа словно подстегнули всех, и они поскакали, что есть мочи.

Они уже переехали мост через Драмсэльва, когда Элиса заметила перемену в настроении Ульвхедина.

Теперь они ехали медленно. Шел крутой подъем, лес был густ.

Он был зол, просто в ярости. Она не знала причины. Она слышала, как он шептал замысловатые проклятия, цедя их сквозь зубы. Рука, обнимавшая ее, дрожала. Иногда его рука так крепко сжимала ее талию, что ногти впивались в нежную кожу и девушке становилось больно.

Элиса чувствовала, что жар у него еще не прошел.

Он сильно ослаб. Она подумала, что именно поэтому он так странно ведет себя. Неожиданно он воскликнул:

— Тысяча чертей!

Прошло некоторое время. Он все еще находился в возбуждении. Это было странно и непонятно. Ульвхедин никак не мог понять, что с ним происходит.

  49