Особенно,... 
61 
Глупость, конечно. Какие мухи среди ночи?
Но кое в чем ланцтрегер оказался прав. Стражи действительно валялись где попало, и многие именно в лужах. Только это не кровь была, другая жидкость, куда менее зловещая, куда более отвратительная.
– Эй!!! – Голос Йоргена успел осипнуть и стать чужим. – Есть здесь кто трезвый, гифта вас раздери?!!
Ворота им так никто и не открыл. Можно сказать, штурмом взяли замок! С горя Йорген побрел вдоль стены, сам не зная зачем, и ему улыбнулась удача. Буквально в нескольких шагах от входа, удачно скрытая от посторонних глаз фланкирующим выступом, стояла ветхая осадная лестница, чрезвычайно ненадежная на вид – нижние ступени ее были уже надломлены. У подножия ее лежало два предмета: тощее тело стража и полупустой винный бочонок. Оба воняли одинаково, а тело еще и храпело мощно, – должно быть, именно этот звук подспудно привлек внимание Йоргена, заставив свернуть в сторону от ворот.
– Ой! – наивно удивился юный хейлиг. – Зачем это здесь?
Что именно он подразумевал под «этим» – тело, бочонок, лестницу или всю композицию в целом, мы не беремся судить, а Йорген не стал уточнять, уж для него-то картина была ясной, как день.
– Затем, что если покидаешь пост самовольно с целью протащить в расположение спиртное и потом надираешься как свинья, так надо это хотя бы по возвращении делать, а не до него! – яростно прошипел он. – А этот выродок, – он брезгливо ткнул спящего сапогом, – выхлебал полбочонка в одно рыло здесь, внизу, чтобы другим меньше досталось, а назад уже никак – скопытился. Вот пусть его теперь шторбы сожрут или вервольфы, если не побрезгуют вонищей. Туда ему и дорога!
– Ах, друг мой, сколь ужасно ты выражаешься сегодня! Куда это годится? Люди нашего положения не должны опускаться до уровня безродных кнехтов! – не выдержав, укорил ланцтрегера силониец.
– Говорят, его величество Хаген Мудрейший, отец молодого короля Видара, в минуты душевных волнений бранился столь образно, что чувствительным дамам становилось дурно, – сердито парировал Йорген, он не мог так быстро успокоиться. Тем более что самое худшее его ожидало впереди.
Оставив пьяного под защитой наспех вычерченной пентаграммы – на словах ланцтрегер фон Раух всегда бывал куда более жесток, чем на деле, – Йорген вскарабкался на стену, проломив попутно еще несколько ступеней («Такие лестницы при короле Густаве на вооружении состояли! Где только откопать ухитрились этакую рухлядь?»), сам открыл ворота, впустив спутников внутрь… и редкое зрелище открылось их изумленным взорам.
Понятно, что погруженному в науки колдуну, смиренному хейлигу и уроженцу просвещенной Силонии окружающая действительность не демонстрировала худшие свои стороны и мир представлялся им слегка идеализированным. Но даже Йорген фон Раух, чей жизненный опыт был несравнимо богаче, никогда не видел столько пьяных разом! Они были в разных чинах и летах. Они валялись повсюду, как убитые на поле брани: несколько человек на стенах, куча народа во дворе, еще больше – в небольшом дворце, занятом под казарму, трое – возле заколоченных дверей круглого донжона, под навесом. Кто-то еще шевелился, мычал и делал попытки ползти, другие лежали бесчувственными бревнами. Было среди них и несколько особ женского пола – валялись с бесстыдно задранными юбками. «Должно быть, гулящие девки из городка, – машинально отметил про себя Йорген. – Странно, они-то зачем так напились?»
– Эй!!! Есть здесь кто трезвый, гифта вас раздери?!! – позвал он, встав посреди двора, и закашлялся – слишком уж много пришлось орать в тот день.
Он уж и не ждал, что в этом сонном царстве, наполненном гнусными миазмами, всегда сопровождающими неумеренные возлияния, на его зов хоть кто-то откликнется, лишь для очистки совести кричал.
– Так точно, ваша милость, – раздался приятный грустный голос за спиной, и Йорген от неожиданности вздрогнул.
Человек средних лет вышел из дверей казармы, приблизился и поклонился, щелкнув каблуком:
– Кригер Витеге фон Зальц к вашим услугам, господин фон Раух.
– Вы меня знаете? – удивился тот.
– Битва под Феннами. Я видел вас там. Вы были совсем ребенком…
– И вы меня узнали спустя восемь лет? Я так мало изменился? – не подумав, еще больше удивился Йорген.
Человек улыбнулся.
61 
