154 
– Святая истина! – поддакнул хейлиг Мельхиор.
«Почтенный путник, знай: до славного города Мольца осталось пять лиг пути», – любезно оповещал дорожный указатель. Чуть в стороне от него, в перелеске, «почтенные путники» устроили очередной привал – полуденное солнце сделалось совершенно невыносимым. Яркое до белизны, оно не столько пекло – той безумной жары, что царила в землях Тьмы, не было и в помине, – сколько слепило. Йоргена худо-бедно выручала широкополая отцова шляпа – надо же, пригодилась! Без нее, пожалуй, уже зрение бы потерял! Остальным было плохо. Глазам становилось больно, они начинали слезиться, и темные круги мелькали перед ними. Кони опускали шеи к земле и не хотели дальше идти – странно, но почему-то не спасали даже шоры. Умолкали птицы в пожелтевших, но еще густых кронах деревьев, все живое стремилось в тень, забивалось по норам и щелям. Впрочем, в городах люди, давно разучившиеся понимать природу, еще ухитрялись радоваться «последнему летнему солнышку»: «Ах, какие чудные стоят деньки! Хоть полюбоваться напоследок». Именно – напоследок! Они не догадывались, что не хмурая, слякотная осень и ветреная, почти бесснежная в этих местах зима ждет их впереди, а долгая и мучительная гибель.
– Все-таки интересно, кто из нас на этот раз окажется Воплощением, – принялся гадать Кальпурций Тиилл. Он лежал на животе, спрятав голову под рогожкой, и ему было скучно, хотелось болтать.
– Теоретически любой из нас! – живо откликнулся Йорген, он думал о том же. – То есть я-то, конечно, знаю, что это не я, но у вас есть все основания мне не доверять. Как и всем остальным.
– И мне? – удивился Легивар, он-то для себя давно решил, что Воплощением будет Мельхиор, урожденный колдун, посвятивший жизнь служению светлым богам.
За Йоргена не без злорадства ответил силониец:
– Конечно! Это ты утверждаешь, что весь из себя Черный, а что у тебя в душе – откуда нам знать? Фруте фон Раух тоже казался нормальным до самой последней минуты, пока из него не полезло Зло! А из тебя полезет Добро!
– Да я при вас некромантию практиковал! Какое там Добро?! – вскричал потрясенный маг, привыкший считать себя вне подозрений.
– Это было давно. За три недели можно чему угодно душу открыть.
– Да не открывал я…
– А это мы скоро узнаем, открывал ты или нет! – мстительно заявил Кальпурций, и бакалавр обиженно умолк.
Заговорил светлый альв:
– Послушайте, но уж я-то в вашу теорию точно не вписываюсь: Воплощение должно быть изначально темным…
Его даже дослушивать не стали.
– А кто одиннадцать лет назад самолично открыл дорогу Тьме? Какой ты после этого светлый? Одно название!
Смешно, конечно, обращать внимание на обвинения глупых двадцатилетних мальчишек, когда сам прожил на свете больше полутора веков, но эти слова, презрительно брошенные магом, Семиаренса Элленгааля почему-то задели.
– Знаете что, давайте не станем думать, кто именно из нас послужит Воплощением, – смущенно предложил Хенсхен, почувствовав, что обстановка начинает накаляться. – Лучше подумаем, как с ним правильно поступить.
– Точно! – поддержал Йорген. – А то недолго и передраться всем!
– А что тут думать? – Легивар был настроен воинственно. – Убить его надо! У нас же обратная задача! Темного нельзя было убивать, значит, светлого нельзя оставлять в живых.
– Как ты легко об этом говоришь, – нахмурился Кальпурций. – Ведь речь идет о ком-то из нас! Может быть, даже о тебе!
– Но я же знаю, что не обо мне! – в запале выкрикнул бакалавр. – Ой!
К чести своей, он понял, какую допустил бестактность.
– Вот именно – ой! – сказал силониец сурово. И все надолго замолчали.
Разговор возобновил Йорген.
– Семиаренс, – обратился он к альву умоляюще, – мы знаем, что вы, альвы, привыкли все скрывать. Мы знаем, что ты нам опять ничего не расскажешь. Я прошу только об одном. Скажи честно: известно ли тебе что-то, о чем не знаем мы? Ответь только: да или нет, большего я не прошу.
– Нет! Клянусь! – без промедления откликнулся альв.
Это была правда.
Памятуя о прошлой неудаче, светлые альвы приняли нелегкое решение: в судьбу мира больше не вмешиваться и против Света не выступать, сосредоточившись на безопасности своего собственного народа. И карты фатума указывали на то же: это не их борьба. Но чья? Об этом Семиаренс Элленгааль старался не думать. Он предполагал, каков будет ответ, но пальцем не шевельнул, чтобы удостовериться в верности своих опасений или опровергнуть их. Слишком глубокое потрясение пережил он, когда узнал, что сам лично привел в пещеру Хагашшая Воплощение Тьмы. Соплеменники утешали: так было предначертано свыше; с его участием или без, но Фруте фон Раух обязательно оказался бы в роковом месте в назначенный срок. Но легче от их уговоров не становилось. Семиаренс Элленгааль зарок себе дал: не только оставаться в стороне от нового ИСПЫТАНИЯ, но гнать прочь самые мысли о нем, ведь и они порой воплощаются…
154 
