Особенно,... 
102 
— Ко… конечно, отправлю сейчас же, — пролепетал Кальвес, сбитый с толку ледяной иронией в голосе собеседника. — Вы… говорили, у вас два вопроса.
— Именно. Второй еще проще первого: куда делось все имущество из особняка: картины, ковры, мебель и остальное?
Глаза цвета гранита подернулись нежной дымкой невинности.
— Так вы уже видели? Какой ужас! Нас обокрали, господин шевалье. За одну ночь исчезло все. Никому и в голову не приходило, что такое может случиться: в доме никто не жил, и его тщательно заперли, пока не приехал новый хозяин, и вдруг в один прекрасный день обнаружили, что все двери распахнуты настежь… и даже не только двери, но и окна, как будто там побывал сам бог ветра и все унес.
— Скажите пожалуйста! Вы, оказывается, в душе поэт! И, разумеется, даже представить не можете, кто же с таким старанием обчистил в общем-то немаленький дом?
— Кто? Один человек с этим бы не справился, господин шевалье! Тут орудовала целая банда — беглые рабы с Большого Холма или с Красного Холма…
— Ну да, в них вдруг проснулось непреодолимое влечение к мебели в стиле Людовика Пятнадцатого, семейные портреты они развесили по деревьям?..
Турнемин резко нагнулся и, не слезая с седла, схватил Москита за шиворот, без особого усилия оторвал его от земли и поднял повыше.
— Вы смеетесь надо мной, Кальвес, вот уже минут пятнадцать, а мне это не нравится! Не советую вам продолжать в том же духе — вы меня совсем не знаете. Запросто размозжу вам голову одним выстрелом или своему оруженосцу поручу о вас позаботиться — видите Понго? Ирокезы знают толк в пытках не хуже вас, заставить человека помучиться для них — милое дело. А теперь слушайте: украденное имущество я непременно отыщу, а заодно и домашних слуг, вероятно, проданных вашим другом Легро. А пока распорядитесь-ка доставить в особняк все, что нужно для временного обустройства…
Жиль швырнул главного надсмотрщика, и тот покатился в пыль. Глаза Москита полыхнули ненавистью, и рука его инстинктивно метнулась за пазуху, к рукояти пистолета, но Понго опередил врага: он прыгнул на него и приставил к горлу острие ножа.
— Давать сюда… и тихо, — посоветовал он. — Совсем тихо.
Кальвесу ничего другого не оставалось, как отдать пистолет, и индеец позволил ему встать на ноги.
— Прошу прощения, — заговорил Москит, отряхиваясь, — но найти сию минуту все, что вам нужно, весьма затруднительно. Может, господа на три-четыре дня остановятся в доме господина Легро у реки? Он невелик, но вам там будет куда удобнее, чем на голой циновке посреди пустого особняка. А потом, Дезире, черная девушка, которая ведет хозяйство управляющего, неплохо готовит. Она вас накормит и…
Он говорил, говорил, словно вовсе позабыл о том, что произошло только что, и не было у него другой заботы, как услужить новому хозяину.
— Что скажете? — спросил Жиль, повернувшись к своим спутникам.
— По-моему, неплохое предложение, — откликнулся Пьер Менар. — Уже смеркается.
И в самом деле, солнце теперь не так пекло, в его закатных косых лучах стали отчетливей видны корабли и острова на горизонте.
— И потом, — тихо добавил Понго, — маленькая дом — легко защищать…
Судя по всему, индеец ни на йоту не доверял заросшему надсмотрщику и к тому же испытывал к нему отвращение, а его обостренное чувство опасности подсказывало, что на плантации может случиться всякое.
— Ладно! — решил Жиль. — Так и сделаем. Но сначала я хочу объехать владения. Найдите себе лошадь, господин Кальвес, и показывайте. Мне надо увидеть каждый угол.
Присмиревший, по крайней мере с виду. Москит кивнул.
— Не сочтите за дерзость, подождите минуту…
И действительно, через минуту он появился снова, верхом на крепком муле.
— Куда поедем?
— Сначала покажете, где перерабатывают листья индиго. Потом хлопковый ток, потом поля.
Да, пока не забыл: чтобы я больше не видел эти орудия смерти. — Жиль указал плеткой на столб и манцениллу:
— Этот убрать, а это сжечь, но чтобы до завтра все было сделано..
Экскурсия оказалась долгой, хотя объехать все они так и не смогли, и Жиль без труда убедился, что земли, перешедшие в его собственность однажды вечером во время игры в карты в «Таверне Француза», весьма обширны. За жилищем надсмотрщиков располагались «мельницы для индиго». Состояли они из четырех установленных одна над другой огромных каменных чаш: в верхнюю листья собирали, во второй они проходили процесс ферментации, в третьей их в течение нескольких часов отбивали самые крепкие из рабов, а в четвертой полученный порошок оседал, потом его сушили и расфасовывали по небольшим полотняным мешкам.
102 
