Последние отзывы

  113  

Ему в голову пришло необычайно интересное предположение, и он даже замолчал, проверяя и обдумывая его. Мадемуазель Леони терпеливо ждала, подняв на него глаза.

— А почему бы в тайнике, — продолжил он свою мысль, — где хранилась записка и порошок, не могли бы храниться и камни? Если только, конечно, они на самом деле существовали.

— А вы в этом сомневаетесь?

— Сомневаться полезно. Барон мог давным-давно от них избавиться. А Жозеф, вспоминая о днях молодости, как свойственно всякому человеку, вполне возможно, все сильно приукрасил. Впрочем, Бог с ними, с камнями. Меня интересует совсем другое...

— Что же именно?

— А то, что вы никогда даже не пытались узнать, правду ли говорил старичок Жозеф или нет. Почему?

— Потому что у меня никогда не было такой возможности. Как только несчастный Юбер умер, Мария-Жанна заперла его рабочий кабинет на три оборота ключа, а ключ положила к себе в карман, запретив строго-настрого входить туда кому бы то ни было. Даже убираться там и вытирать пыль и то было нельзя. Время от времени она сама там запиралась. Однажды туда захотела войти Шарлотта, и через день была отправлена к урсулинкам. А я только и успела, что разыскать тайник и прочитать записку. Я же вам уже обо всем этом говорила...

— Она заперла кабинет без всяких объяснений?

— Да нет, она заявила, что кабинет — это единственное место, где она может общаться с душой своего любимого мужа.

— А когда она куда-нибудь уезжала?

— Преданная Марион сторожила дверь и, можете мне поверить, выполняла это поручение очень бдительно. Что в кабинете искала баронесса, ума не приложу. Может, прознала что-то о тайнах несчастного Юбера? Даже ла Пивардьер не имел права входить туда ни с ней, ни без нее. И этот порядок сохранялся неизменно на протяжении всех этих лет. Так что проникнуть туда можно было только через окно. А вы можете себе представить, как я карабкаюсь по стене? В мои-то годы!

Альбан весело расхохотался.

— Уверяю вас, лично я считаю, что вы способны и на это! Но что же все это значит? А слухи, которые до меня доходили, о путешествии в Италию с любовником?

— Да, она сама пустила такой слух. Зачем, понятия не имею. Но на самом деле никуда и никогда не уезжала.

— Ах, вот оно что. Ну ладно, я думаю, на сегодня достаточно. Но один вопрос меня все-таки волнует: что это был за пожар? Кто был в нем виноват? Неужели сама баронесса? Мне, например, в это не верится...

— Мне тоже. Хотя большой ловкостью она не отличалась. Вполне могла плохо загасить свечу или ее уронить. Когда она запиралась в кабинете ночью, то закрывала шторы и зажигала два канделябра, в которых сама меняла свечи.

— Странное дело. И ла Пивардьер это терпел?

— Нет, он все время выражал недовольство. Они часто ссорились. Она ведь ужасная женщина, вы ведь знаете. Но... в постели они мирились.

— Так, может, пожар устроил ла Пивардьер?

— Не знаю, как ему бы это удалось, ведь доступа в кабинет у него не было. Но кто бы его ни устроил, в одном я убеждена твердо: Марию-Жанну нужно искать только в Сен-Жермене, она точно находится у себя в доме и никуда не уехала.

Альбан, сидевший в уголке возле стола, встал и потянулся.

— Ничего не поделаешь, пока нам придется ждать. Не сегодня-завтра поступят сведения от нашего человека. Но в ближайшие дни я и сам туда наведаюсь.

Тем временем мадемуазель Леони даром времени не теряла, и пока они беседовали, она вымесила тесто, разложила сливы и смазала пирог желтком, готовясь поставить его в печь. Не глядя на молодого человека, она спросила:

— Нет ли каких-нибудь вестей от Шарлотты? Если бы вы только знали, как болит у меня за нее сердце!

Альбан уже готов был переступить порог, направляясь к себе в комнату, но, услышав вопрос, остановился и вернулся в кухню:

— Неужели вы так к ней привязаны?— А почему вас это удивляет? К ней невозможно не привязаться!

— Да, я знаю... А что касается новостей, то известно, что королевское семейство пока задержалось в Версале, и я предполагаю, она по-прежнему под крылом стихийной силы, которую представляет собой Ее королевское высочество герцогиня Орлеанская. Если говорить честно, она там в большей безопасности, чем где бы то ни было.

— Вы все-таки очень простодушный человек Как можно быть в безопасности в недостроенном дворце, открытом всем ветрам, при дворе, который таит под вышивками и драгоценными камнями столько страшного и отвратительного. А Шарлотта уже в десять лет обещала быть настоящей красавицей!

  113