— Это хороший проект, честное слово!
— Мне тоже так показалось.
— Правда-правда, хороший. — Бренна все-таки встревожилась, закусила губу. — Даже болван увидел бы, что театр прекрасно вписывается в ландшафт, и не просто вписывается, а украшает его. Ни один из модных архитекторов Маги не придумал бы лучше.
— Бренна, тебе еще нужно поработать над самоуверенностью и своей непревзойденной скромностью.
Бренна фыркнула.
— Но Маги ничего не поймет, если не увидит своими глазами расположение паба и земельный участок.
— У него есть фотографии, — напомнил Шон. — Финкл, пока был здесь, нащелкал с дюжину.
— Это совсем не одно и то же. Я должна сама поговорить с Маги, точно должна.
— Может, ты и права, но не лучше ли немного подождать? Дать ему время подумать, прежде чем давить на него?
— Кое-кому необходим хороший пинок. — Бренна ухмыльнулась. — Как тебе, например. Когда Эйдан пошлет эскизы? Я хотела бы еще разок на них взглянуть.
— Они уже в пути. Он отправил их вчерашней почтой, экспресс-почтой, как попросил Маги.
— Ну, тогда ладно. Хорошо. — Теперь ни провал, ни успех от нее не зависят. Как и с песней Шона. Бренна чуть не выпалила, что уже разговаривала с Маги, и у того — с двумя их проектами — теперь забот полон рот.
Нет, лучше подождать и выложить Шону результат вместо тревог насчет исхода дела.
— Бренна, о чем задумалась?
— О следующих шагах и их последствиях. Мне кажется, что, когда меняется что-то одно, меняется и все остальное.
— Я тоже думал об этом. — О нас, мысленно добавил он, отводя волосы от ее лица.
Бренна затаила дыхание. Еще одно изменение, поняла она. Одно легкое прикосновение Шона, и все ее чувства обостряются.
— И встревожился?
— Нет. Но если встревожилась ты, может, тебе лучше снова заснуть. — Шон уложил ее, почти коснулся губами ее губ. — Если обнимешь меня, мы увидим один и тот же сон.
— Я хочу быть с тобой. Ты единственный. — Еще несколько слов, и она стала бы абсолютно беззащитной.
Сонная, расслабленная, она смотрела на него в колеблющемся свете свечей и мерцающего в камине огня и чувствовала незнакомую прежде нежность и страстное желание дарить ему все, что он просит. С нежностью.
Они раздели друг друга. Неспешно, осторожно. Пальцы заскользили по коже, тоже неспешно, и каждая ласка была томительно сладостной. Вздох отвечал на шепот, смешивалось дыхание.
Желание без ослепляющей темной страсти, словно расплавленное золото. Даже содрогнувшись в оргазме, Бренна удержала это сияние.
Когда Шон проник в нее, они смотрели в глаза друг другу и словно возвращались домой, в родной дом.
Его губы, прильнувшие к ее губам, скрепили их неразрывную связь. Бренна подняла руки, обхватила ладонями его лицо, наслаждаясь его красотой, пока слезы не затмили ей глаза.
— Не отпускай меня, — прошептала она. — Идем со мной.
Она перестала дышать, приближаясь к вершине, и вздохнула только, когда он обмяк и взял ее за руку. Когда туман рассеялся, Шон тихо попросил:
— Останься.
Она должна была уйти. Даже когда Шон притянул ее к себе и обнял, она мысленно перебирала все причины, по которым должна уйти сейчас и тихо прокрасться в собственную постель.
— Хорошо, — прошептала она и, положив голову на его плечо, уснула.
К утру она снова оказалась у самого края кровати. Еще одна маленькая проблема, требующая решения, думала Бренна, одеваясь в полумраке. Будь она проклята, если каждую ночь своей жизни проведет в борьбе за безопасное место в его постели.
Мама часто говорила, что если хочешь что-то сделать, не медли. Отлично. Можно, например, толкать его в бока по нескольку раз за ночь, пока он не научится делиться.
Однако ее взгляд потеплел, и она очень нежно поцеловала спящего Шона перед уходом.
— Мы купим кровать пошире, — прошептала она и помчалась домой, надеясь успеть до того, как мамочка спустится на кухню готовить завтрак.
Шон проснулся через час, одинокий и немного разочарованный. Неужели она не могла хотя бы попрощаться? Это необходимо изменить. Если честно, многое необходимо изменить, и он изменит даже быстрее, чем она, вероятно, ожидает. Он хочет провести с ней всю жизнь, а не встречаться урывками, пусть и в собственной постели.