68 
Мрак и силы зла гудели вокруг него, блокируя мышление, но он был с Вингой и лишь это имело для него значение. Хейке действовал бессознательно, Винга была права в своем предположении. Он был сейчас словно во сне, где любовь и нежность Винги были для него единственным спасением. То, что тело его невыносимо требовало ее, было естественным, и ничего непристойного в этом нет.
Он двинулся туда, куда влекло его тело, ибо таков инстинкт человека во все времена, и его тело и душа слились с телом и душой Винги; это был не просто половой акт, это был возвышенный союз мужчины и женщины.
Она так скрывала свою невыносимую боль, что он ничего не заметил. Но инстинктивно сознавал, что должен сделать ей больно и в своем запутанном состоянии пытался облегчить для нее эту неизбежность.
Оба они таким образом, думая прежде всего друг о друге, превратили этот трудный момент в нечто прекрасное и самоотверженное.
И когда Хейке достиг опустошительного полного наслаждения кульминационного момента, на который Винга из-за режущей боли не могла ему ответить, тьма и тени отступили от него, и он измотанный очнулся и, тяжело дыша, увидел себя рядом с ней. Только тогда осознал он, что сделал. Но он понимал также, что это было самым правильным и прекраснейшим, что случилось в его жизни.
Когда они отдышались, он встал, намочил небольшую тряпочку в воде и нежно обтер Вингу. Она так сильно дернулась, когда он осторожно дотронулся до ее тела, он понял, какую боль причинил ей.
Она лежала неподвижно, закрыв лицо руками, чтобы скрыть слезы. Но когда он снова наклонился над ней, она обхватила его руками и позволила поднять себя.
— Люди ведь догадаются о том, что мы совершили, — ласково сказал он.
Винга почувствовала, что сейчас они стали внутренне так близки друг другу, что ничто не сможет их разлучить.
— Именно это и требовалось, — невнятно произнесла она.
— О чем ты говоришь? — спросил Хейке, помогая ей одеться.
— О всем напряжении между нами. О страстном желании. Эта осторожность: «Я не знаю тебя» — все улетучилось. Теперь мы можем разговаривать спокойно, ибо прошли этот этап.
При слове этап он улыбнулся.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду. Эротика играет большую роль в отношениях между двумя людьми, но не следует слепо следовать только ей. Словно она является единственной целью. Правильно, что она снимает накапливаемое долгое время напряжение, но существует многое другое, может быть даже более ценное. Я также чувствую сейчас еще более глубокую взаимосвязь с тобой.
— А на душе у тебя стало спокойней?
— Да, — сознался Хейке. — И в душе произошла разрядка, но это случилось еще до… да, до того, что мы совершили.
— Да, в один момент мы оба сильно поволновались. Однако ты прав, нам следует пойти сейчас к людям.
Он притянул ее к себе и поцеловал. Сдержанным долгим поцелуем. Винга от счастья едва дышала.
— Тебе очень больно? — спросил он.
— Боль медленно отступает. Но идти я нормально не могу.
— Скажи, что повредила колено во время драки!
— Хорошо.
Он не стал просить прощения. Инстинктивно он понимал, что она не захочет и слышать такого. Случилось то, чего она должна была и хотела пережить.
— По правде говоря, билась ты здорово! — сказал он. — Там в лесу.
Винга весело засмеялась. Он, полный любви к этой маленькой замечательной девушке, снова поцеловал ее.
Когда они спускались по лестнице, он заметил, что каждый шаг приносит ей боль.
— Завтра мы можем пойти к пастору, — сказал Хейке, — так как сейчас дорога каждая минута.
— Может быть, — улыбнулась Винга. — Кто знает, на что мы способны!
Слуги встретили их внизу в зале.
— Ох, ты думаешь, они знают? — прошептала Винга.
— В таком случае они весьма тактичны. Ты не думаешь, что они желают этого?
— Да. Они прекрасны!
— Что касается мертвеца, то можете не беспокоиться. Мы все сделали, — тихо сообщил управляющий Винги.
— Благодарим, — сказал Хейке. Он остановился на нижних ступеньках лестницы, обняв Вингу, и, обратившись ко всем собравшимся, сказал: — Какие бы препятствия судья ни ставил на нашем пути, все равно я намерен жениться на этой маленькой девушке. Ибо она хочет взять меня в мужья!
— Я беру его из-за денег, — быстро вставила Винга словечко. — И за его голубые глаза, и светлые волосы.
68 
