Глава 8

Всю дорогу до шатра Зарид бежала. Ее колотила дрожь. Сиверн лежал на койке, грызя яблоко, и обернулся на звук ее шагов.

– За тобой кто-нибудь гнался, – поинтересовался он. – Оруженосец Кольбрана? Мальчишка-таки чувствует в тебе женщину. Похоже, у него больше ума, чем у его господина.

– У тебя что, нет своих дел, – огрызнулась сестра. – Нет меча, который можно наточить, или женщины, за которой надо поухаживать?

– Я завоевал всех здешних женщин, – похвастал Сиверн.

– Кроме леди Энн.

Доев яблоко, Сиверн встал.

– Где Смит? Ты что, увидела его с другой женщиной, и это привело тебя в столь дурное расположение духа? Поберегись, сестричка, и не играй слишком уж смело!

– Ты ничего не знаешь! Ничего! – набросилась Зарид на брата.

Он, усмехаясь, вышел из шатра.

Зарид села на свою постель. Гнев парализовал ее. Она злилась на брата за то, что тот ничего не замечал, на Говарда за то, что тот вторгся в ее жизнь, и на себя саму, ибо своим поведением тоже была недовольна.

– Если бы любой другой мужчина поцеловал меня, случилось бы то же самое, – громко прошептала она. – А если бы до меня дотронулся Кольбран… – Она задумалась, вспоминая прикосновения Говарда. «То же было бы и с любым другим, – уверяла она себя. – Кто бы тебя не обнимал и не целовал, ощущения были бы столь же восхитительными».

«Да, – Зарид встала. – Она – Перегрин». Раз ее братьям нравятся многие женщины, ей, вне всякого сомнения, должны нравиться многие мужчины. Хоть это позор для нее, что она так воспринимает заклятого врага своей семьи, но ничего не поделаешь. Так устроен мир".

Нужно побольше думать о себе и не позволять мужчине вторгаться в ее помыслы. Нельзя забывать о том, что действительно важно, – подумала она. Он – Говард и по каким-то своим причинам проник в лагерь Перегринов. Раз Зарид – единственная, кто знает, кто он такой на самом деле, уж не решил ли он соблазнить ее, чтобы она начала доверять ему?

Ей до сих пор неизвестно, зачем он скрывается под маской, но ее долг – защитить свою семью.

«А это означает, что нельзя поддаваться его поцелуям», – строго напомнила себе девушка и решила, что больше этого не допустит. Она не позволит этому человеку дотронуться до нее, не упадет к нему на грудь, как какая-нибудь крестьянская девчонка.

– Я воткну в него нож, прежде чем он дотронется до меня, – торжественно пообещала себе Зарид, вскинув голову.

Через несколько часов она уже лежала в постели, плотно сомкнув веки. Ее брат и ее враг вошли в шатер. По тому, как они спотыкались и хохотали, Зарид заключила, что было выпито не меньше бурдюка пива.

– Ш-ш-ш, – громко протянул Сиверн – не нужно будить мою сестренку.

– Я уложу ее обратно, – еще громче пообещал Тирль и оба расхохотались.

Зарид ударила подушку кулаком и повернулась набок. Гнев не давал ей спать – а если бы ей и не мешал спать гнев, это сделал бы пьяный храп братца и Говарда.

Она уже засыпала, когда услышала, что Говард тихонько встал с постели и вышел из шатра. Посмотрев на Сиверна, Зарид увидела, что брат спит. Тогда, встав с постели, она натянула тунику и последовала за ним.

  47