53 
Победителем вышел Киёмори Тайра, глава клана Хейке. Он незамедлительно выдал свою дочь замуж за императора, дабы увидеть на императорском троне своего внука.
Спустя десять лет Киёмори был назначен первым министром, а все остальные важные государственные посты были распределены между членами его клана. Они господствовали теперь над большею частью страны. Киёмори использовал свое положение для возобновления торговых отношений с Китаем. Япония ввозила лечебные средства, шелк, хлопок, чеканную монету и многое другое, а вывозила золото и прочие металлы, а также жемчуг. Главе клана Хейке было важно жить на такую же широкую ногу, как жила до этого родовая знать.
Сэдзуко все это было досконально известно, поскольку именно она записывала все, что происходило. Так же как и Мачико, она отлично владела пером.
Киёмори предпринимал все возможное, чтобы сравняться с большими вельможами. Но те отказывались его признавать, и то, что он разъезжал в запряженной волами повозке, или же передвигался в носилках, мало чем могло ему помочь, точно так же, как и то, что будучи военачальником, он окружил себя вооруженными луком и стрелами всадниками, которые в свою очередь содержали своих служилых людей. В глазах аристократов, пусть те и не обладали более реальной властью, он был всего-навсего невежественный, неотесанный мужлан.
В свое время Киёмори допустил роковую ошибку. Когда в 1160 году он наконец-то разбил своего врага Ёшитомо Минамото, он настолько пленился его прекрасной вдовой, что оставил в живых троих малолетних сыновей Ёшитомо. А этого ни за что не следовало делать.
Старинная японская «Повесть о доме Тайра» открывается следующими словами:
«Лепестки тика свидетельствуют о том, что пышный цвет неизбежно вянет и опадает. Ибо смотри, гордые преходят, как вечерний сон вешней порою. Могущественных, ждет в итоге паденье, они лишь прах, возметаемый ветром».
Своими диктаторскими замашками, эгоистической политикой и непотизмом, то есть покровительством собственным родственникам, Киёмори нажил себе врагов буквально повсюду, и среди знати, и в высших религиозных кругах, и среди военачальников на местах, которым подчинялись большие вооруженные силы. А то, что он взял и перенес столицу из Киото в Кобэ, отнюдь не прибавило ему популярности. Очень скоро он был вынужден возвратить столицу назад.
В Камакуре укрепился клан Гэндзи. Его возглавлял не кто иной, как один из тех троих мальчиков, которых когда-то пощадил Киёмори. К этому времени они уже успели вырасти и жаждали мести.
В нынешнем же, 1181-ом году клан Хейке столкнулся с большими трудностями.
Киёмори только что умер. Сэдзуко не видела его на смертном одре, но все говорили, что это было страшное зрелище. В наказание за его надменность и высокомерие ему был уготован мучительный конец. У него поднялся такой сильный жар, что пришлось прибегнуть к обливанию, чтобы остудить его пылавшее тело, — однако вода на лету обратилась в пар, с таким шипением, будто ее лили на раскаленные уголья или камни. Та же вода, что попала на его тело, вспыхнула ярким пламенем, и вся комната наполнилась пляшущими огненными языками и густым черным дымом. По словам людей, это означало, что он наработал тяжелую карму, и никакие молитвы на свете его уже не спасут.
Сэдзуко знала, что самым их опасным врагом в клане Гэндзи был второй из троих сыновей, оставленных в живых Киёмори. Его звали Ёшидзуне, и о нем уже слагали легенды.
Чего только о нем не рассказывали. Но подобно тому, как сны, фантазии и вымышленные истории зачастую могут поведать о человеке больше, чем правдивое, неприкрашенное жизнеописание, так и все легенды и мифы, ходившие о Ёшидзуне, имели веса не меньше, чем голые факты.
Ёшидзуне, девятый сын Ёшитомо, был всего лишь годовалым ребенком, когда его пощадил враг отца, Киёмори Тайра. Когда ему исполнилось шесть лет, Киёмори решил отослать его в буддистский храм, находившийся в диких горах на севере. Но юный Ёшидзуне то и дело удирал оттуда; в горах он повстречал таинственного отшельника, который выучил его стрелять из лука и обращаться с мечом. По слухам, мальчик рос диким, необузданным и своевольным. Он отказался выбрить голову, как это подобает монаху, и выказывал больше интереса к военным подвигам, чем к молитвам.
В одной из ходивших о нем легенд рассказывалось о неком человеке богатырского роста и сложения, который похвастался, что подстережет на дороге тысячу путников и поотбирает у них мечи, а на вырученные деньги поможет отстроить храм. Добыв девятьсот девяносто девять мечей, он расположился однажды вечером у моста в Киото и стал поджидать свою последнюю жертву. Он увидел в темноте, как навстречу ему, беспечно наигрывая на флейте, бредет худенький паренек в одеянье послушника. Закаленный в боях богатырь посчитал было, что этот тщедушный юнец не может быть достойным противником, но когда они схватились, выяснилось, что паренек, а это был Ёшидзуне, поднаторел в воинском деле. Его нипочем нельзя было одолеть. Богатырь проникся к нему таким уважением, что попросил позволения стать его слугой. И получил согласие. Имя его было Бенкей.
53 
