157 
Но «живое воплощение» не стало пикировать. Наоборот, оно почти вертикально взмыло в небесную высь и скрылось за завесой низких зимних облаков.
– …Зачем так высоко? – пролязгала Ильза. Она твердо усвоила: чем выше, тем холоднее. Правда, так и не поняла почему.
– Чтоб не было видно, куда летим. Иначе Глом сможет догадаться, кто угнал дракона. Нам это ни к чему. Бр-р!
Некромант не догадался. Он метался, рвал на себе волосы от ярости, а в таком состоянии людям отказывает способность трезво мыслить. Сгоряча Великий Глом собственноручно казнил троих магов, ответственных за зачаровывание ванеда с его драконом, и на этом счел инцидент исчерпанным. Он не любил концентрироваться на собственных неудачах: кроме примитивного военного нападения существует множество других, куда более изощренных способов захватить власть в Эскерольде. У него еще будет возможность их применить. А пока надо было сосредоточиться на поимке избавителей, пока они далеко не ушли. Они его главные враги, а не старомодные кальдорианцы, закуклившиеся в кокон своей фанатической магии.
Летать на драконе оказалось холодно и скучно. Из-под пластин носа не высунешь – снесет встречным ветром. Не видно ничего, кроме мерно раскачивающегося хвоста и куска серого неба. Движение почти неощутимо, нет того захватывающего, щемящего чувства свободы, которое приходит, когда паришь над миром, вцепившись в теплую мохнатую спину грифона, и осязаешь, как под твоей пятой точкой перекатываются клубки его летательных мышц.
Ильза загрустила, уткнула лицо в колени и тихо плакала сама не зная о чем. Эльф с гномом завели разговор о политике, беседа перешла в перебранку, правда обоюдокорректную. Эдуард и Рагнар играли в карты, добытые в Ольдоне. Оба бессовестно жульничали. Принцы называется!
Хельги уткнулся носом в колени Меридит и задремал, по-прежнему не разжимая пальцев правой руки. Диса со скуки машинально заплетала в косички его не в меру отросшие волосы. В конце концов голова ее брата по оружию стала напоминать швабру.
– Расплети, – велела Энка. – Ему не идет.
Диса послушалась, взялась расплетать.
При виде этой трогательной сцены Ильза залилась слезами пуще прежнего.
– Ты чего расхлюпалась? – участливо спросила сильфида.
– Не знаю, – всхлипнула та. – Настроение такое, одинокое… Вот у Меридит есть Хельги, они всегда вместе, она может его заплетать, расплетать… А у меня никого…
Ильза не сумела выразить свои эмоции словами, а Меридит не смогла понять.
– Ты тоже можешь его расплетать! – с энтузиазмом предложила она. – Смотри, как запуталось!
Ильза взялась за дело, но оно оказалось непростым, и девушка постепенно позабыла свои горести. А Хельги пробудился и взроптал:
– Вы бы полегче! Все-таки живая голова, а не плед с бахромой!
– Терпи, солдат, тысячником будешь! – издевалась Энка. – Скажи спасибо, налысо пока не обрили!..
…Она стояла на драконьей спине, сияющая и невыразимо прекрасная. Встречный ветер бил ей в лицо, он должен был сдуть ее хрупкое тело, как лебяжью пушинку. Но ни один золотой волос на ее голове не шевелился, ни одна складка струящегося, эфирно-тонкого платья не трепетала.
Откуда объявилось в грубом земном мире этакое несказанное чудо, можно было только гадать. Восхищенный вздох сорвался с губ избавителей, но чудесному видению не было дела до эмоций смертных. Взор ее мерцающих синевой глаз был устремлен на Хельги, на него одного. «А у него на голове сущее воронье гнездо!» – про себя посетовала Энка. Но и это не смущало пришелицу. Нежная улыбка озарила ее лицо.
– Я пришла за тобой, о мой господин! – пропел дивный серебряный голос, заставивший сжаться от сладкой боли чувствительное сердце Аолена.
Она протянула к сприггану тонкие руки.
Хельги непроизвольно попятился (странная реакция на красавицу!), свободной от дракона рукой вцепился в сапог Меридит (он оказался под боком) и осведомился не слишком радостно:
– Это в каком смысле – за мной?
– Мне велено проводить тебя в наш Звездный чертог! Демону такой силы и власти, как ты, негоже влачить жалкое существование в худшем из миров, уже ставшем на путь скорой гибели. Мы покорно просим, оставь его, приди к нам, стань нашим повелителем…
Далее последовало красочное описание прелестей жизни, уготованной для Хельги. Меридит всерьез обеспокоилась. Очень уж красива и мила была сияющая дева, а главное – как раз во вкусе Хельги: светловолосая, голубоглазая, северная. Напарник, разумеется, не прельстится безграничной властью и безмятежным спокойствием. Но это могло не относиться к самой красавице. Опасения оказались напрасными.
157 
