76 
А он в этот момент нагнулся и поцеловал ее. Она не сопротивлялась.
С блестящими глазами, хотя сам он этого в темноте и не видел, мог только догадываться, слыша ее прерывающийся голос, она прервала его долгий поцелуй.
– Ах, Эльдар. Любимый мой, любимый! Ты понял, что существует иная любовь!
«К дьяволу, перестань читать мне мораль, ты, девчонка, набитая мечтами, – подумал он и подавил предательское тепло в своем сердце. – Сейчас в моем распоряжении есть время и место, и пока это все».
Он, несомненно, преуспел. Рукой обнял ее талию, колено готово было раздвинуть ноги.
Но Виллему не обращала на это внимания. Она была озабочена другим.
– Что с тобой? – удивленно спросил он, заметив беспокойство на ее лице.
– Я должна выйти.
– Нет, Бог мой, – простонал он. – Ты только что была на улице.
– У меня… катар.
– Что за катар?
– Такой, какой у нас, женщин, появляется от сквозняков. Сказалась поездка на телеге.
Эльдар грубо выругался про себя. Сейчас, когда он уже многого добился, придется начинать все сначала. Но он был вынужден отпустить ее.
Когда она вернулась и проходила мимо очага, он увидел, что ее лицо искажено мукой и что она шла согнувшись. Эльдар, как мужчина, не знал мучений, вызываемых воспалением мочевого пузыря, не ведал и того, как они влияют на настроение и жизнерадостность человека или как усиливается эта болезнь и позывы выйти «на улицу» становятся частыми с каждым посещением туалета.
И менее всего воспаление мочевого пузыря подстрекает человека на эротическую связь.
Итак, Виллему стала теперь недоступна для него. Но он этого не знал.
И когда она с легким стоном улеглась рядом с ним, намокшая от снега и дрожащая от холода и болей, он обнял ее. Она сбросила с себя его руку:
– Перестань!
– Что еще? – с обидой произнес Эльдар. – Я хотел только согреть тебя.
– Извини! Я заболела.
– Понимаю, – сказал он, не осознавая и половины ее мучений, совершенно не имея представления о том, что она больше всего снова хочет на улицу, хотя и знает, что это самое ужасное, что она может сделать. Он только чувствовал, что она так доверчиво прижалась к нему, ища утешения от своих страданий, что сердце его екнуло. Снова у него появилось странное желание: провести всю жизнь с Виллему. Видеть ее каждый день. Сделать ее жизнь легкой.
Чепуха!
Осмелится ли он предпринять новую попытку? Сейчас этой ночью у него наилучший шанс. Может, больше такого не будет?
Он положил руку на ее платье, которое она ради приличия надела на себя. Ощутил прекрасный ровный живот, который некогда гладил без мешающей сейчас одежды. Внутри него снова что-то дернулось, и он даже перестал дышать. Не думая, он поцеловал ее снова, а рука в это время привычно и уверенно опускалась все ниже.
Виллему начала сопротивляться, тело напряглось, стало упругим, словно твердая палка. И в этот момент подросток с раной на ноге громко закричал.
Эльдар выругался со слезами в голосе. Виллему уже освободилась от его объятий и выбежала в большую комнату. А он лег обратно на кровать и вцепился рукой в постель.
Виллему крикнула ему:
– Мне кажется, у мальчика поднялась температура. Может, попытаемся снова разрезать рану?
– О, черт возьми, – произнес он про себя. – Я им задам, этим идиотам!
В этот момент в дверь постучали.
– Этого еще не хватало, – воскликнул Эльдар в отчаянии.
Виллему подошла к двери. Многие тут же проснулись с испуганными лицами.
– Кто там? – спросила она приглушенным голосом.
– Хозяин этой избы. Откройте быстро!
Она выполнила приказ. К своему удивлению она увидела, что на улице уже рассветает.
Тот, кто был ей известен под именем точильщика втащил в избу мужчину. Другой лежал окровавленный на свежевыпавшем снегу.
– Эльдар, помоги! – крикнула Виллему. Эльдар, сжав зубы, встал с кровати, и они втащили раненных в избу.
– Почему вы оказались здесь? – спросил он.
Как только он уложил последнего на пол подле очага, Скактавл ответил, и в голосе его послышалось отчаяние:
– Все было неправильно. Мы сражались как всегда, но бой переместился от Тубренна сюда в горы.
– Сюда? Идет здесь рядом? – воскликнула она в ужасе.
– Нет, примерно в двух с половиной километрах севернее. Эти двое мои лучшие люди, и их нужно спасти. А вообще мы потеряли многих, очень многих.
76 
