14 
Закрыв руками лицо, она упала на колени перед деревянным крестом, глубоко понимая свою подругу по несчастью.
— Ах, Марта, Марта, — рыдала она. — Как мы могли быть такими слепыми? Я еще дешево отделалась. Но ты… Теперь он мертв. Теперь он не причинит больше никому зла.
Слезы лились и лились у нее из глаз. Скорбь о Марте смешивалась со скорбью о своей несчастной любви. И началась истерика после долгих часов страха, проведенных над омутом.
Родители Марты были простолюдинами, но они понимали, что происходит теперь с красивой фрекен Виллему. Они неуклюже касались ее, стараясь показать свое сочувствие, но не мешали ей.
Наконец ей удалось взять себя в руки. Смущенно смахнув слезы, она встала и натянуто улыбнулась им.
И тут подошел фермер с лошадью.
Ее усадили верхом и тут же тронулись в путь, поскольку остальные ждали их на дороге. Идя рядом с лошадью по лесу, отец Марты сказал:
— Знаете, фрекен, я почувствовал некоторое облегчение после сегодняшней встречи с Вами. Конечно, то, что мы потеряли дочь в результате такого жуткого случая, нам никогда не забыть. Но для нас было даром неба спасти жизнь другой девушки — это было настоящим бальзамом для наших душ, понимаете?
— Да, понимаю, — тихо ответила Виллему. — Только я не могу понять одного…
— Чего же?
— Кто столкнул меня туда. Меня ударили с такой силой…
— Я думала об этом, — сказала мать Марты. — Это было не привидение. В соседнем округе поговаривают о нападающей на людей лосихе. Может быть, это была она?
Виллему скептически отнеслась к этому предположению. Она запомнила этот удар в спину, а перед этим она слышала какой-то шорох в лесу. Лосиха? Вряд ли.
— Может быть, — коротко ответила она. Они встретили на дороге молодых братьев и двух работников из Линде-аллее.
— На ферме никого не оказалось, — пояснил один из парней. — Все пошли в гости к священнику.
— Ах, да, — сказала Виллему. — Я тоже должна была идти туда, я совсем забыла. В Гростенсхольме и Элистранде тоже никого нет дома. Если бы вы могли мне одолжить коня, чтобы доехать до дома…
Фермер согласился, и она, поблагодарив своих спасителей, поскакала домой.
Собственно, было лучше, что родители отсутствовали. Что она сказала бы им? Она еще не созрела для того, чтобы рассказать им о постоянных преследованиях.
Смертельно опасных преследованиях.
Злая, внезапная смерть опустошала гростенсхольмские леса. Любой человек, выехавший из Свартскугена, знал, что рискует жизнью. Люди из Воллера охотились за ними уже на протяжении пятидесяти лет.
А сами воллерцы? Они не осмеливались выходить из дома в одиночку, во всяком случае — без оружия. Они тоже готовы были убивать или быть убитыми. Как тот, кто поскакал из Воллера в Акерсхюс, рассчитывая на свой острый глаз и быстрого коня: конь вернулся домой один, с окровавленным седлом и порванной уздечкой. Или тот человек из Свартсконега, рыбачивший в одиночку на лесных озерах. Не надо было ему этого делать! Через девять дней всплыл его труп. На спине была ножевая рана, хотя нож был вынут.
И в эту кровную месть и междоусобицу была втянута Виллему! Из-за своей фатальной, бессмысленной юношеской влюбленности!
Виллему никогда не останавливалась на полпути: если уж она кого-то любила, то делала это основательно. А потом горько раскаивалась. Как теперь. Ах, как она жалела, что влюбилась в Эльдара Свартскугена! А еще больше — в том, что давалаему это понять. Как хорошо было бы показать этому обольстителю женщин, что есть такие, кто может противостоять его привлекательности.
Но она бросилась к его ногам.
Как все это печально!
Единственным утешением для Виллему было то, что он не увлек ее туда, куда хотел.
Она возненавидела его за то, что он сделал с Мартой, как, наверняка, со многими другими. Она даже не предполагала, что может кого-то так люто ненавидеть. На ресницах ее все еще висели слезы: она по-прежнему скорбела о маленькой Марте, встретившей единственную в своей жизни любовь, поверившей в нее. Последние мгновенья в омуте — что чувствовала она тогда?
Нет, Виллему не решалась думать об этом. Она сама пережила нечто подобное. И к тому же ее столкнул туда не возлюбленный.
«Да поможет Бог нам, влюбленным женщинам, — подумала она, — всем, влюбленным в безумных мужчин, отдающим им все и жертвующим ради них всем, а потом ставших для них мусором, на который не стоит и смотреть!»
14 
