Особенно,... 
4 
— Да и меня тоже Бог умом не наградил, насколько я разумею. Так значит, Клаус? А он не сказал, когда придет снова?
— Определенно — нет, но он заглядывает сюда по делам время от времени.
Роза задумалась.
— Можно мне угостить его пирогами, госпожа? Я возьму из старых запасов.
Силье улыбнулась.
— Угости его самыми лучшими, Роза! Он заслужил это.
«Ну и ну, Силье, — подумала она про себя, направляясь к дому. — Что это ты затеяла?»
Когда она скрылась из виду, Роза схватила Ирью, которая собиралась было уже уходить.
— Ирья, ты ведь частенько бываешь в Гростенсхольме, не так?
— Да.
— Ты не могла бы передать от меня Клаусу, тому батраку-красавчику, ошибиться невозможно, чтобы он приходил ко мне поужинать? Скажи ему… скажи, что это за то, что он так удачно вылечил лошадь Тенгеля зимой!
Ирья кивнула и пообещала передать сказанное. Она-то хорошо знала, кто такой Клаус, но чтобы называть его красавчиком? Нет, этого она не могла понять.
Роза осталась довольна маленькой девочкой. Как бы теперь дождаться, когда этот батрак снова заглянет сюда по делам!
Ирья проскользнула в господский дом, как раз в тот момент, когда госпожа Силье переживала новое потрясение. С ней находился господин Тенгель, громадный и грозный на вид. Но Ирья-то знала, что за этой обманчивой внешностью скрывается сама доброта. На следующий год ему исполняется шестьдесят. Но выглядит он гораздо моложе ее собственного отца, которому нет еще и пятидесяти.
— Что все это значит, Силье? — сказал господин Тенгель. — Мета ушла от нас. Ушла в дом Тенсбергов, которые давно хотели нанять ее к себе в служанки. Она сказала, что кто-то один из них должен уйти — либо она, либо Клаус, — и она решила, что нам она менее нужна, чем он.
Входящий в комнату Аре застыл в дверях, услышав последние слова Тенгеля.
— Что ты сказал? Мета ушла? Но мы должны вернуть ее!
— Но как нам это сделать, если служанка сама не хочет оставаться у нас, — возразил господин Тенгель. — Да и ты постоянно жаловался на ее нерадение в работе. Что же это значит?
Горничная, которая сообщила Тенгелю об уходе Меты, сказала:
— Да я и сама не знаю. Похоже, между ней и Клаусом что-то произошло, так как Мета явилась перепуганная и заплаканная и тотчас же решила оставить усадьбу.
— Когда она ушла? Куда? — воскликнул Аре.
— Ушла она с маленьким узелком в руках. Примерно час-два назад.
— Я сейчас же поскачу за ней вслед, — взволнованно вскричал Аре.
— Аре… будь благоразумен! — встревожилась Силье. — Однажды Мете пришлось пережить неприятные вещи. Именно поэтому она и убежала сегодня прочь.
— Клаус?.. — побледнел Аре.
— Он не причинил ей вреда. Он только намеревался. И это пробудило в ней прежний кошмар.
— Я разорву его на части!
— Нет, о Клаусе я уже позаботилась. Он больше не опасен для Меты.
— Ты уверена в этом?
— Можешь не сомневаться. У него появились другие интересы.
Аре только склонил голову. Он знал, что Клаус по натуре не развратник. Он просто глуп.
А вскоре за этим Ирья услышала стук копыт по аллее. Аре поскакал за Метой, чтобы вернуть ее.
Что случилось в результате этой поездки, Ирья никогда не узнала. Во всем этом она мало что поняла. Клаус совершил в хлеву что-то нехорошее, но она не успела увидеть из своего уголка, что же там произошло.
Силье и Тенгель тоже ничего не знали о поездке Аре. Разумеется, они были посвящены в результаты поездки, однако, что же произошло во время самого путешествия, осталось загадкой.
Они так никогда и не узнали, что Аре гнал лошадь как сумасшедший к усадьбе Тенсбергов и что он с тоской вспоминал о потерянных впустую годах.
Ему удалось довольно быстро настичь Мету. Милый друг, какая же она беззащитная, с нежностью подумал он, вспоминая один прекрасный день, семь лет назад, когда Суль привела к ним в дом это жалкое и обездоленное существо. Как он дразнил ее сконским диалектом, на котором она говорила. Он так дурно поступал с ней тогда.
Он соскочил с коня. Она с испугом обернулась на него. В глазах у нее стояли слезы.
— Мета, — сказал Аре суровым тоном. — Как ты могла уйти, вот так?
У девушки задрожали губы, и он сообразил, что взял неверный тон.
— Нам будет не хватать тебя в Линде-аллее, разве ты этого не понимаешь, — почти простонал он.
4 
