26 
Тарье прервал дедушку.
— Означает ли это, что в нашем роду может появиться на свет некто, который будет наделен сверхъестественными способностями в сравнении с другими людьми?
— Именно так и есть. Но пока такой человек еще не родился. Но мы знаем и то, что наследство наше составляет не одно лишь зло. Мы обладаем разнообразными знаниями о всевозможных вещах. А также большим количеством древних рецептов и предписаний. Их я передал Тарье, как одному из нас, кто сможет воспользоваться знаниями на пользу другим. Ну, а те потомки самого первого Тенгеля, который принадлежит к роду Людей Льда, сидят сейчас в этой комнате. Это я сам, Лив, Аре, Суннива…
Девушка вздрогнула и восхищенными глазами посмотрела на Таральда.
Лив быстро сказала:
— Отец, ты забыл Сесилию. Ее нет с нами сегодня.
— Да, действительно. Я становлюсь забывчивым.
Но с этим никто не согласился!
Тенгель продолжал:
— Значит, я, Лив, Аре, Суннива, Сесилия и Таральд, а также три сына Аре — Тарье, Тронд и Бранд.
Мальчики встрепенулись, услышав свои имена: они сидели на скамеечке возле строгой Меты. Все трое боготворили дедушку.
— Всего девять человек, — сказал Тенгель. — Девять, которые носят в себе грозное наследство. Вам повезло, что вы не охвачены злом в вашей жизни. А ведь многие из нашего рода погибли злосчастным образом.
Все поняли, что Тенгель сейчас заговорит о главном.
— Мы должны делать все, чтобы искоренить в нашем роду это наследие зла. А это означает, что в наш род постоянно должна вливаться свежая кровь. В юности я сам думал, что мне лучше умереть, нежели жениться. Но затем я понял, что это слишком бесчеловечно. Я женился на Силье, которая была не из нашего рода. Лив вышла замуж за Дага, который также не относился к роду Людей Льда, хотя он и вырос в нашем доме. Наконец, Аре избрал себе Мету родом из Сконе. Поэтому, милые дети и внуки, заклинаю вас и приказываю вам всем: никогда в жизни не помышляйте о том, чтобы сочетаться браком с родственниками Людей Льда! Это приведет к губительным последствиям. И передайте мое повеление дальше, вашим детям и внукам!
Лицо Таральда сделалось белым, как мел, а Суннива разрыдалась.
— Дедушка, — выдавил из себя Таральд. — Теперь, когда вы закончили, я хотел просить вас об исключении из этого правила. Я даже подумывал о том, чтобы прийти к вам с бабушкой, а также к отцу с матерью. Но вы опередили меня. Я намерен жениться на Сунниве.
— Это невозможно, — резко ответил Тенгель, как хлыстом ударил.
— Тогда я вообще не женюсь.
«О Таральд, — простонала про себя Силье. — Разве ты не видишь, какую боль ты причиняешь своими словами Ирье? Как ты можешь быть таким слепым?»
Но сам Таральд никогда не смотрел на Ирью как на предполагаемую невесту.
Ирья же сидела, сжав руки, и думала в отчаянии: «Только бы мне пережить все это!»
Тенгель взглянул на Таральда и произнес:
— Ты еще так молод, мой мальчик. Ты не раз изменишь свое мнение. Суннива — дочь Суль и внучка моей сестры, поэтому она совершенно не годится тебе в жены. Разве ты сам этого не понимаешь? Вам надо забыть друг друга, вот вам мой совет.
Все так же бледный Таральд прошептал еле слышно:
— Слишком поздно.
В комнате раздались изумленные возгласы. Тенгель с шумом вдохнул в себя воздух.
— Нет, Тенгель! — умоляюще воскликнула Силье. Только ей был ведом его гнев. И теперь этот гнев рвался наружу со свирепой силой. Он кинулся к Таральду, так что Силье не успела задержать его. Суннива в страхе спряталась за спиной Дага.
Тенгель схватил ошеломленного Таральда и изо всех сил встряхнул его.
— Что ты наделал, негодяй? Отвечай, что ты наделал?
— Бабушка, помоги мне! — в отчаянии закричал Таральд.
— Ты же знал об этом! — не унимался Тенгель. Он напоминал демона, вышедшего прямо из-под земли и убивающего одним своим взглядом. Казалось, что он даже вырос в размерах, заняв собою всю комнату, а глаза его загорелись зловещим желтым светом.
— Ты ведь знал, что это опасно для жизни. И все равно не удержался!
— Я не держусь за суеверия, — сопротивлялся Таральд.
Он совсем потерял голову.
— Идите-ка, дети, поиграйте во дворе, — сказал Аре своим сыновьям.
Два младших были перепуганы насмерть, тогда как Тарье лишь побледнел и оставался у двери.
26 
