Последние отзывы

  159  

И тут же в овражке у костерка, убедившись, что охранница далеко и вообще на них не смотрит, поведал он удивленным друзьям свою невероятную историю. О собственном чудесном спасении и хитроумном замысле Учителя, о врагах, идущих по следу, о лживом пророчестве и той опасности, что угрожает великому плану изменения Мира. Он не утаил ни слова и о недавней магической битве, заточении в темнице и чудесном подводном путешествии с тварью по имени Лавренсий Снурр… Друзья слушали его затаив дыхание, потрясенные до глубины души. Они не знали, что подумать, сказать и уж тем более делать. Им нужно было время, чтобы сумбур, царящий в их несчастных головах, раскапывающихся от последствий магического удара и потока невероятной информации, хоть немного улегся.

Лютый зимний ветер поднимал тучи колючей пыли, гонял по степи неопрятные клубки перекати-поля, высоко в небе швырял из стороны в сторону больших черных птиц, поднявшихся за добычей, тонко и протяжно свистел над головами. Но в овражек, глубокий и узкий, он пробраться не мог; здесь было почти тепло. Ровно, низким пламенем горели лепешки кизяка, едкий дым пощипывал глаза…

Обнаружив, что пленники очнулись, охранница спустилась вниз. Не говоря ни слова, не отвечая на вопросы, не обращая внимания на стоны, она умело связала им руки грубыми веревками местного изготовления, немилосердно колющими и царапающими нежную кожу запястий. Потом подбросила топлива в костер и ушла наверх.

Сидеть в овраге она не желала. Настоящему воину нипочем ветер и ни к чему общество врага – поневоле проникаешься сочувствием к тому, с кем долго находишься бок о бок, потом труднее убивать. Так думала она, сжавшись комочком у верхнего то затухающего, то разгорающегося вновь костерка, чадящего прямо в лицо, куда ни пересаживайся. Было одиноко, тоскливо и скучно. Будущее представлялось крайне смутным, обуревали тревожные думы. Легко сказать – сторожить Странников… А как долго? Неделю, месяц, год? Что делать, когда кончатся еда и деньги? Оставить пленных одних и идти на промысел? А можно ли так рисковать? И как быть, если пленники начнут роптать и бунтовать? Убивать их нельзя, придется просто бить… Или попытаться привлечь их на свою сторону, может, не все они такие безмозглые упрямцы, как Гастон Шин? С другой стороны, не обмануться бы вновь, не поддаться на хитрость врага… Вопросы, вопросы, слишком много вопросов. Гордость не позволила ей задать их бывшим спутникам, и теперь нужно было найти ответы в одиночку. Но они не находились…

Возможно, ей стало бы легче, если бы она знала, что враги пребывают в неменьшем смятении. А все потому, что в их дотоле стройных рядах совершенно неожиданно приключился раскол и они, привыкшие к полному единомыслию, совсем растерялись.

Когда прошел первый шок и Септим с Эолли принялись наперебой восхищаться дальновидностью и прозорливостью Учителя, чуткий Гастон Шин первым заметил, что любимый друг его, Корнелий, не присоединяется к их словам, а, наоборот, отстраненно помалкивает. Сперва он истолковал это по-своему, встревожился:

– Тебе нехорошо? У тебя что-то болит?

– Нет. Мне уже лучше, – ответил Каззеркан отрывисто и странно. – Просто я удивляюсь. Я потрясен.

– Чему? – не понял Гастон. Но быстро догадался: – Мудростью Учителя? Как он все предчувствовал и предвидел? Я тоже сперва…

– Нет! – прервал его юный маг. – Вашей наивностью! Вашей слепой верой! Неужели вам до сих пор не ясно, что к чему?! Скажите, какие беды должны еще произойти, чтобы у вас открылись глаза?!

– Да о чем ты?!! – теперь уже удивлялись все.

– Я об Учителе! О том, кто оставил Гастона Шина умирать в одиночестве, а перед этим отказал в помощи мне. Если бы не та старушка, меня давно не было бы с вами! А после он бросил нас на поле боя, отдал в руки врагу…

– Но я же объяснил – он знал заранее! Он предвидел наше спасение! Иначе он никогда бы…

– Опомнись! Проснись! Ни демона он не знал!!! Это может быть что угодно: случайность, воля Сил Судьбы – но только не его замысел! Он нас предал! Ему стало наплевать на нас с тех пор, как Грааль попал в его руки и он решил сделаться бессмертным! Его теперь волнует только это! Неужели вы не видите, что он стал другим?! А может… – Тут Корнелий понизил голос до зловещего шепота: – Может, он всегда был таким!..

Юноша задохнулся и умолк. Минуту приятели смотрели друг на друга молча едва ли не с ненавистью. Потом Гастон Шин взял себя в руки.

– Ты просто нездоров, – сказал он, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему другу. – Сейчас мы не станем обсуждать эту тему. Нам надо успокоиться, еще раз все обдумать и осмыслить. Я уверен, ты сможешь понять, что к чему.

  159