Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
46 
– Ванья, ты стала просто писаной красавицей! – сказал Кристоффер. – За тобой, наверное, увивается множество парней?
«Мне нет ни до кого дела, – подумала она. – И Тамлину не понравились бы такие намеки! О, Тамлин, ты – словно глубокая рана в моем теле!»
А Кристоффер продолжал, он был явно в лирическом расположении духа:
– Ты нежна и хрупка, как лунный свет в летнюю ночь. У тебя такие изысканные краски, сестричка, твои волнистые волосы отливают медью, твоя кожа настолько чиста и тонка, что кажется прозрачной, твои движения напоминают танец эльфа. Но, но, но… Но в твоих темных глазах горит неописуемый страх. Что с тобой, моя девочка?
Ванья нервно рассмеялась и покачала головой.
– Что со мной? Нет, ты ошибся, Кристоффер, у меня все в порядке.
Он наклонился к ней и прошептал:
– Нет, не все. Ты кажешься несчастной, растерянной, возбужденной, экзальтически нервозной, виноватой, настороженной – и все это одновременно. Не забывай о том, что я врач! Я часто видел подобные симптомы, но не все в одном больном сразу! Бенедикта очень беспокоится за тебя, она пыталась вызвать для тебя помощников, но безуспешно.
Ванья резко отвернулась. Она не поняла, что он имел в виду, сказав, что Бенедикта пыталась вызвать помощников. Ванья боялась проницательности Бенедикты, а теперь она стала бояться и Кристоффера. Врач… при мысли об этом ей становилось не по себе.
И она решила отплатить ему той же монетой.
– А ты сам как себя чувствуешь, братишка? Что-то не похоже, что у тебя с Марит – которую я уже так полюбила – все идет хорошо! Похоже, она боится тебя!
Он наморщил лоб.
– Об этом ты можешь не беспокоиться, у нас все хорошо, – сказал он.
Ванья забыла, что обычные люди вовсе не были такими раскрепощенными, как она с Тамлином.
– Вы, что, еще не спали вместе? Похоже, что нет.
– Ванья! – в ужасе прошептал Кристоффер. – Где ты научилась таким словам?
– Ты не ответил на мой вопрос. Вы же уже женаты не первый день.
Отодвинувшись от нее, он сухо заметил:
– В этом разберемся мы сами.
«Наверняка разберетесь, – с улыбкой подумала Ванья. – Возможно даже, очень скоро, судя по ее влюбленным взглядам. Но как обстоит дело с тобой?»
Ванья была совершенно права: это произошло очень скоро. В тот же вечер Кристоффер и Марит были вынуждены спать в довольно узкой супружеской постели и наконец-то узнали друг друга в эротической сфере. Но об этом уже было рассказано.
А пока продолжался ужин, устроенный в честь их приезда. Было произнесено множество тостов за новобрачных, и когда им желали обзавестись детьми, Кристоффер ужасно смущался. Ванья пыталась принимать участие в этом празднестве, но она чувствовала, что улыбка ее получается застывшей, что внутри у нее все не на своем месте, потому что единственное, о чем она могла думать, так это об исчезновении Тамлина. Ей было настолько не по себе, что приходилось держать бокал с вином обеими руками, чтобы вино не выплеснулось – настолько дрожали руки. Она надеялась, что никто не замечает этого, и была рада тому, что новобрачные стали теперь центром внимания.
Но во время десерта явился гость.
«Потрясающе красивый человек…» – подумала Ванья, увидев его в дверях.
Все зашумели, называя его Марко, принялись по очереди обнимать его.
Марко!
Родной брат ее отца!
Ванья раньше никогда не видела его. Для нее он всегда оставался легендой, для нее он просто не существовал.
И вот теперь он стоял перед ними, и его странные темно-серые глаза были устремлены на нее. Взгляд был пристальным, пронзительным.
Марко – вот о ком шла речь!
Только теперь она поняла, о ком спрашивал ее Тамлин, кто скрывался от Тенгеля Злого, кого разыскивал Тенгель с такой бешеной ненавистью.
Ванья никогда бы не подумала, что это мог быть Марко. Для нее он просто не существовал, был сказкой, которую рассказывают по вечерам у печки.
Она тяжело и напряженно вздохнула, не в силах оторвать от него взгляда.
Теперь ей придется туго!
Он переходил от одного к другому, здоровался со всеми, все знали его, даже маленький Андре.
Только она не знала.
И вот он наконец подошел к ней.
В его голосе звучало что-то неземное и удивительно мелодичное, когда он сказал:
– А это моя самая близкая родственница! Моя племянница Ванья!
46 
