5 
Это тоже своего рода красота, думал он. Дикая, скудная и недоступная. Пугающая красота.
Вскоре он увидел зубчатую горную вершину, показавшуюся далеко от берега, она была много выше других. Возможно, самая высокая гора в Таран-гае.
Они продолжали путь. Даниэль сменил одного из ненцев на веслах. Все новые, неприятные на вид вершины горной страны Таран-гая появлялись перед ними.
Вендель не рассказывал об этом. Но он и не видел гор с моря, а в тот день, когда он был на земле, все время шел дождь. И вершины тогда, очевидно, видны не были.
Они гребли с неистовой скоростью, молчаливые, крепко стиснув зубы.
Весь горизонт на юге был теперь заполнен огромными горными массивами и зубчатыми, разрушенными ветрами горными вершинами. Даниэль тоже дрожал, но говорил себе, что это из-за леденящего холода ледникового залива.
И вдруг, сразу, горная страна кончилась. Восточный берег был крутой и высокий, а там, в глубине, вновь начиналась тундра.
— Слава Богу, — вздохнул Даниэль.
Они вошли в бухту Карского моря, которую русские называют Байдарацкая Губа, а юраки — просто Нор. Здесь они смогли опять немного расслабиться и грести в обычном темпе. Но им оставалось идти еще довольно много.
Даниэля опять сменили. Он откинулся на форштевне. Никаких льдин видно не было, он мог немного отдохнуть.
«Значит, ребенок Венделя Грипа — девочка», — думал он. Гипотетический ребенок приобрел плоть, кровь и имя. Да, может быть, хорошо, что это была девочка, потому что за исключением Ингрид и Кристины в роду трех последних поколений рождались исключительно мальчики.
Но то, что мать умерла во время родов, вызывало тревогу. И еще юраки сказали: «Подожди, увидишь! Тебе не придется спрашивать, ты сразу узнаешь, кто Шира». А это тоже не предвещало ничего хорошего.
Даниэля успокаивала лишь мысль о проклятом юноше наверху, в Таран-гае.
Поскольку Даниэлю сейчас было двадцать пять лет, Шире должно было бы быть двадцать шесть. А проклятому — несколькими годами больше, скажем, тридцать.
Взрослый и, очевидно, опасный, как и большинство тех, на ком лежало проклятие.
Издалека он увидел дым, поднимавшийся в глубине бухты.
— Это Нор? — спросил он.
Да, это был Нор.
Сердце Даниэля учащенно забилось. Он приблизился к цели. После длинной, изнурительной зимы он наконец подошел к решению своей истинной задачи — попытаться уничтожить проклятие, которое веками лежало на Людях Льда. Но единственное, что могло помочь ему, был корень растения. Цветок виселицы. Мандрагора.
Когда они приблизились к стойбищу, оказавшемуся намного больше, чем он ожидал, он увидел взрослых и детей, толпу, бегущую на берег, чтобы встретить незнакомую лодку. Там же была и шхуна, на которой ему предстояло возвращаться. Даниэль немного побаивался. Он не хотел участвовать в охоте и надеялся, что они не будут охотиться на обратном пути.
Вендель не предполагал, что Даниэлю удастся добраться до Нора так быстро. И поэтому Даниэль не знал, что ему делать с Широй. Должен ли он увезти ее домой, в Швецию? Вендель, конечно, очень бы хотел этого, но можно ли было с корнем вырывать самоедскую девушку из родной почвы и пересадить ее в сконскую деревню? Ведь Синсив этого абсолютно не хотела.
И никто из них двоих не был чистым юраком, они смешались с таран-гайцами. Хотя Даниэль подозревал, что разница между двумя народностями была невелика.
И все же Шира была наполовину шведка…
Это следовало принять в расчет. Он почти забыл об этом.
Если быть совсем точным, то ее отец, Вендель, тоже не был шведом на сто процентов. В его жилах текла и норвежская, и датская кровь, и английская, благодаря Джессике Кросс, и немецкая, благодаря Александру Паладину, и самое главное: он был из Людей Льда! В той же степени, что и Синсив.
Да, увидеть Ширу будет очень любопытно.
Что же ее бабушка со стороны матери, шаманка из Таран-гая, сказала Венделю?
«Твой ребенок возьмет лучшее от двух ветвей Людей Льда: наше колдовское искусство, ваше искусство врачевания и добрый, открытый нрав».
Только бы это оказалось правдой! Но Даниэля мучили дурные предчувствия.
Не успела лодка пристать к берегу, как юраки уже начали болтать с женщинами и мужчинами, стоявшими на берегу. Он несколько раз смог разобрать имя «Вендель».
Дети, чумазые и на редкость очаровательные, смотрели на него глазами-бусинками. Взрослые кричали в ответ, они были полны нетерпения, они вбегали в воду, чтобы помочь вытянуть лодку на берег.
5 
