18 
— У парня нет ни одного шанса из тысячи. Они схватят его и сразу убьют. Либо сошлют его еще дальше на восток.
— А оттуда он никогда не вернется. Мы видели его в последний раз.
— Откуда вы знаете, что сбежал? — сказал Корфитц и удивился тому, как до неузнаваемости глухо прозвучал его голос. — Может быть, он просто где-то спрятался.
— Исчезли все его пожитки. И шкуры, которыми он занимался. Он прихватил с собой также немало снеди, которая была у них в избе.
— И об этом я узнаю только теперь! — вспылил внезапно разозлившийся Корфитц.
— Мы думали, что ты знаешь.
Корфитц рванул дверь и вышел. Прошел мимо часового, всегда стоявшего тут, и направился к небольшой смотровой площадке между домами. Отсюда он мог видеть краешек степи на юге. Здесь Корфитц постоял. Он сознавал, что его бурный гнев не был направлен против других людей. Через какое-то время буря в его голове улеглась, и он снова обрел способность думать.
«Юношеская влюбленность, — размышлял он. — Застенчивая, робкая влюбленность, возможно, самая первая. Подарок, результат старательной работы часами, днями, нежность и предупредительность. А я!.. Как я его назвал? Сыном моей служанки? Молодой Вендель был для меня больше, чем денщик. За восемь лет он стал моим товарищем, он спасал мою жизнь и не раз, а часто он… О, Боже! Я, конечно, был прав, что выложил ему всю правду. Но не таким же образом, так грубо и уничижительно! Он же не мог знать, что Мария моя. Я был, естественно, возмущен, ревновал! Должен был защитить честь женщины, думал только о благе Марии — и о моем собственном. Но это не давало права… Боже, что мне делать? Искать его невозможно, я не смогу даже выйти из города. Если собаки его не находят, то как это мог бы сделать я? Его мать — ей я свято обещал заботиться о сыне, тринадцатилетнем мальчике с сияющими счастливыми глазами, который тогда последовал за мной… Нет, я не вынесу воспоминаний!»
Вдруг его гнев обратился против Марии. Неужели она не могла взять кошелек? Почему она должна была во что бы то ни стало вернуть его и ранить парня еще больнее? Но это было несправедливое обвинение. Мария была такой же юной и по-детски неопытной, как и Вендель. Она не могла справиться с такой трудной дилеммой. Это он, Корфитц, должен был быть на высоте положения. А он все уничтожил, как если бы скомкал бумагу с нарисованной на ней хрупкой акварелью. Было бы так просто придти к Венделю и объяснить ему дружески и спокойно, как обстоят дела, заверить его в неизменной дружбе как с ним, Корфитцем, так и с Марией. Можно было бы тепло и доверительно пошутить вместе с ним над всей этой историей, но так, чтобы шутка не ранила. Парню было бы, конечно, больно, как и должно быть, согласно законам природы, если рушится любовь. Но Корфитц должен был бы попытаться смягчить эту боль. Вместо этого он вызвал у Венделя настоящий шок, нанес ужасный удар, что могло побудить любого к необдуманным действиям.
Корфитц Бек посмотрел на светлое вечернее небо над необъятными сибирскими просторами.
— Боже, — прошептал он. — Отче наш, не оставь его! Сделай так, чтобы когда-нибудь я смог попросить у него прощения!
На третий день плавания по реке Венделю повстречалось много судов, малых и больших, но никто не проявлял к нему какого-либо недоверия. Люди здесь были дружелюбные. Все весело приветствовали его. Они кричали ему разное. В большинстве случаев Вендель не понимал ни слова, но всегда отвечал что-то веселое и ничего не значащее.
Теперь все чаще встречались небольшие селения. Большинство их находилось на восточном берегу, поэтому он ими не интересовался. И ему как будто совсем не хотелось выходить на сушу. Ему было превосходно в лодке. Хотя приходилось довольно часто вычерпывать оттуда воду.
Когда он слышал русскую речь на встречных судах, то спрашивал, скоро ли будет Самарово. Люди усердно кивали и отвечали «скоро». Но сколько-нибудь точного ответа он никогда не получал.
Вендель рассчитывал на то, что от Самарова дорога должна идти на запад через Урал. Он должен был следовать этой дорогой, в этом он был убежден. Никакой разумный человек, один и без оружия, не отправился бы в тайгу, где можно заблудиться за несколько часов.
Вендель очень экономил еду, не зная, когда сможет пополнить запасы. А путь ведь был бесконечным. Вместо еды он пил воду из Иртыша, что притупляло чувство голода. Хотя солнце и припекало, он заметил, что становится все холоднее. Без сомнения, он плыл на север. Ночь будет холодной. Благословенные шкуры, хорошо, что он взял их с собой!
18 
