115 
Здесь, на корабле пришельцев, тоже была голограмма, но намного сложнее и совершеннее. Она передавала не только изображение, но и звуки – шум ветра в высоких кронах, мелодичный писк каких-то живых существ, приятное кваканье травяных жабок, и запахи – свежие, горьковато-зелёные. Косые лучи белого светила пробивались сквозь узорчатую листву. Ощущалось движение воздуха, будто и вправду веял в лицо тёплый ветерок. Над самым ухом раздался резкий, до боли знакомый писк, и Тапри машинально махнул рукой, отгоняя комара.
Лес сменился штормовым морским побережьем, ветер стал солёным и резким, у самых ног грохотал прибой, неслись по серому небу рваные облака. Серые скалы выступали из воды поодаль. Беспокойная, но величественная картина…
Потом много чего ещё было. Невероятной высоты горы. Бескрайние равнины, переполненные стадами огромных зверей. Города со смешными прямоугольными зданиями, тоже огромными. Гигантские водопады, провалы каньонов. Жёлтые пески с жёлтыми пирамидами, совсем уж колоссальными. Даже подводный мир, кишащий невероятно красивыми, светящимися в темноте созданиями… Всё смешалось в голове у Тапри, чужая планета представлялась сплошным перепадом высот, буйством красок и квинтэссенцией излишеств. Она вызывала восторг – но и оторопь. Тихой, провинциально-скромной стала казаться вдруг родная топь. На чужие красоты полюбоваться интересно, но жить лучше дома! Вот если бы ещё не бомбили…
– А болота у вас есть? – с подозрением спросил агард у пришельца.
Ему показали болото.
– Фигня! – заключил довольный церангар – Разве это болото? Вот у нас…
А цергард Эйнер, задумчивый и тихий, вздохнул:
– Определённо, вам нет никакого смысла нас захватывать.
– А ты сомневался?! – удивился Гвейран.
– Нет, – вяло откликнулся тот, – просто к слову пришлось… А что, до войны у нас было так же?
– Да уж не хуже! – мрачно отрезал пришелец. И показал довоенный Церанг – каким его застали первооткрыватели из поисковой экспедиции.
Цергард Эйнер смотрел страшными глазами, губы у него были белыми, кулаки сжимались, будто он собирался кого-то бить. Агард Тапри испуганно отошёл в сторонку, поймав себя на мысли, что перестал жалеть об утраченном. Старый Церанг был ослепительно-красивым, но таким же чужим, как далёкая Земля. О прошлом принято было горевать, и он горевал вместе со всеми. На основе скудных, отрывочных свидетельств, создал в своём воображении образ родной планеты, полюбил его, тосковал по нему. Но красочная действительность оказалась слишком далека от блёклого вымысла, и Тапри чувствовал едва ли не разочарование: выходит, то, чего он любил, и вовсе не существовало! Всё было по-другому, всё представлялось иначе. Ну и бог с ним! Прошлого не вернёшь, настоящее, как выяснилось, не так уж и плохо… если бы, конечно, не бомбили!
И он снова пошёл купаться – напоследок. Когда ещё придётся!
Цергарду Эйнеру купаться не хотелось – хотелось выть от злости и стрелять очередями по кому попало. По всем, кто старше тридцати, на ком лежит хоть малая доля ответственности за несчастье, постигшее Церанг. Он чувствовал себя… да пожалуй, обкраденным– лучшего слова не подберёшь. Поколение его должно было жить в совсем другом мире, он и раньше об этом знал, но одно дело – представлять, другое – собственными глазами увидеть. Ощутить разницу между Садом Поднебесным и гнусным вонючим болотом. Чёрт знает кто, чёрт знает, по какому праву, лишил их того, что принадлежало им по факту рождения на свет. И не было ему за то оправдания и прощения… Нет, не ему – им. Все приложили руку: и господа-соратники, и отец родной, чтобы и в топи ему не было покоя! Их вина ничуть не меньше, чем у Квандора или Набара. Больше, куда больше, если на то пошло, если быть честным с самим собой. Ему ли, главе внешней разведки, не знать, откуда прилетела перваябомба!
Страшная тайна, которую никто никогда не откроет. О которой ни одной записи нет, ни одного доказательства не осталось, и свидетели все давно в топи… О которой знают одни Верховные – и не подозревают, что он, цергард Эйнер, ТОЖЕ ЗНАЕТ, что не унёс её с собой в трясину высокородный аристократ Реган, предал их, как предал однажды собственное сословие, встав на сторону плебеев-узурпаторов.
Случилось это 26 лет назад. Упала первая Бомба. Исчез с лица планеты большой город Смарум, располагавшийся у южных границ Федерации. Но не Набар и Квандор бомбили тогда Арингорад. Та бомба вообще не должна была покидать своего хранилища. Ошибка оператора на далёкой северной базе Рогр – от подобострастного волнения перепутал кнопки, демонстрируя новой власти мощь унаследованного от Империи вооружения. Двести семьдесят тысяч жертв, сгоревших разом в атомном огне. И разве новое, народное правительство могло признаться в том своему счастливому народу? Да и зачем, собственно? Сделанного не воротишь, мертвых не воскресишь. Но раз уж так вышло, надо было хоть какую-то пользу извлечь из трагического случая. Верховные были молоды тогда, очень решительны, задумываться о последствиях не хотели. И ударила по «коварному Квандору» вторая Бомба – «священный акт возмездия». Третья, квандорская, не заставила себя долго ждать. И пошло-поехало, потекла твердь в топь…
115 
