65 
– Ой, я тебя умоляю! – Ева сделала строгое лицо и бросила на него грозный взгляд.
– Именно мне и только мне дано право заглядывать в эти глаза в такие моменты. Ладно, к делу. Я поджарил несколько чипов, которые вырубят стартер. Я отдал еще одну команду, и теперь, когда она сядет в машину и попытается ее завести, поворот ключа даст старт дальнейшей реакции и полностью спалит двигатель.
– Ладно, это хорошо. А это пройдет диагностику?
Рорк испустил долгий, преувеличенно тяжкийвздох.
– Сам не знаю, как только я терплю все эти циничные оскорбления? Впрочем, знаю. Ради этого остекленевшего взгляда. Диагностика покажет дефект стартера, который, в свою очередь, испортил двигатель.
– Бесподобно. Спасибо.
– Всегда пожалуйста. Ну что? Навестим любимого мошенника?
– Да, они нас ждут.
Лейтенант Рене Оберман, негодующе стуча каблуками, проследовала через «загон» в прескверном настроении.
– Лейтенант, – начала было детектив Стронг, но получила в ответ яростный взгляд, говоривший «заткнись, мать твою».
– Офицер Гайзер, позвоните в отдел снабжения и скажите им, что мне срочно нужны бумаги по моей машине. Срочно!
– Да, лейтенант.
– И я не хочу больше видеть тот хлам, что они выволокли этим утром из моего гаража. Ни-ког-да! А если взамен они дадут мне такое же дерьмо, они жизни не обрадуются!
– Да, лейтенант, – повторил он, хотя Рене уже скрылась за дверью своего кабинета.
Рене попятилась, увидев у себя в кабинете Еву в одном из кресел для посетителей.
– Лейтенант. Я смотрю, у вас тут в отделе наркотиков щадящий режим.
– Отстаньте от меня. – Рене обогнула стол, выдвинула нижний ящик и швырнула в него сумку. – Этим утром моя машина перевернулась брюхом кверху и подохла.
– Сочувствую, – сказала Ева без малейшего сочувствия в голосе. – Паршивые у нас тачки.
– А теперь приходится иметь дело с этими идиотами из отдела снабжения и автомобильного пула.
– Паршиво, – согласилась Ева. – Я вам прибавлю головной боли.
– Слушайте, Даллас, вы меня уже достали! Мне пришлось передать вам секретные данные, полученные с помощью моего осведомителя.
– Вашего мертвогоосведомителя.
– Мертвого или живого, данные остаются секретными. Кое-какие из этих дел сейчас в суде, другим еще предстоит попасть в суд. Если информация будет скомпрометирована, под угрозой окажется и исход процессов.
Лицо Евы окаменело.
– Уж не хотите ли вы намекнуть, лейтенант, чтоя могла бы передать информацию подсудимому или его адвокату?
– Я ни на что не намекаю, лишь констатирую факт. Не знаю, как вы руководите своим отделом и кто может иметь доступ к вашим данным. Но вы не оставили мне выбора. Теперь у вас есть информация, и я считаю, что на этом вопрос закрыт.
– Ошибаетесь. Для начала причиной смерти Кинера стала передозировка «Трахобола», подслащенная почти неразбавленным «Зевсом». Вот я и удивляюсь: откуда уличный наркоман, толкавший в основном травку, сумел достать такую бомбу?
– Я же вам говорила, – снисходительно, как маленькому ребенку, объяснила Рене, – Кинер использовал все, что попадало в руки.
– Да, вы говорили. Вот я и спрашиваю: откуда он взял такую дорогую дурь? Мне надо знать, кто в вашей команде работает с «Трахоболом», кого с этой дурью застукали и так далее. Мне нужны эти файлы.
– Что за вздор! Да как вы смеете являться ко мне в кабинет и намекать, будто кто-то из моих людей передал моему осведомителю дорогие наркотики?
«Бесподобно, – подумала Ева. – Просто бесподобно».
– Я ни на что подобное не намекала. А может,стоило? Честно говоря, с учетом моих текущих задачэто была бы любопытная версия. Очень любопытная.
Рене стукнула кулаком по столу.
– А теперь послушайте меня…
– Ой, я дико извиняюсь. – Миниатюрная женщина с черными, как гуталин, волосами, стянутыми в два крысиных хвостика, просунула в дверь голову. Она щелкнула во рту ярко-розовой жевательной резинкой и окинула двух лейтенантов равнодушным взглядом шоколадно-карих глаз. – Кто из вас тутбудет лейтенант Рене Оберман? – В ее голосе слышался густой бруклинский акцент.
Рене смерила взглядом женщину, не упуская ничего: крысиные хвостики, дешевую белую рубашку поло, мешковатые штаны, серые кеды.
65 
