Особенно,... 
17 
– Притормози немного, Ди, – прошептал Макнаб, усердно растирая ладонью ее коленку.
– Ладно, ты прав. В общем, они наскакивают друг на друга, а я понимаю, что они говорят не о полицейской операции, а о побочной. И долгосрочной, Даллас. Пара грязных копов стоит у дверей душевой кабинки и рассуждает о товаре и прибыли, о домах на тропическом острове. И об убийстве. Я голая, прячусь в этой дурацкой кабинке, и ходу мне нет. Оружие в шкафчике. Телефон тоже. А они начали хлопать дверьми кабинок… Я могла оказаться в одной из этих кабинок, если бы там было мыло.
Пибоди шумно вздохнула и откинулась на спинку дивана.
– Я знаю, что такое страх. Бывают случаи, когда или тебе страшно, или ты вообще без мозгов. Но это… В общем, они закончили спор, успокоились, и тут она вроде как шлепает рукой по дверце кабинки – моей кабинки. И дверь приоткрывается. Я вижу ее руку, прикид, туфли… Стоит ей повернуться хоть чуть-чуть, и мне конец. Я ж стою голая в кабинке, и в руках у меня ничего нет.
Макнаб продолжал усердно растирать ее колено, но его смазливая физиономия затвердела, как камень.
– Я дохнуть не могу, шевельнуться не могу, еще секунда – и они меня увидят. И я знаю: если они меня увидят, я мертва. Тут без вариантов. Но они ушли, они меня так и не заметили. Я вылезла из этой чертовой кабинки, позвонила Макнабу, велела ему взять такси, забрать меня и привезти сюда. Чтобы тебе рассказать, Даллас.
– Имена? – потребовала Ева, и Пибоди в который раз судорожно перевела дух.
– Гарнет, она называла мужчину Гарнетом. А он называл ее Рене. Оберман. Рене Оберман. Это она всем заправляет.
– Рене Оберман и Гарнет. Описание?
– Его я вообще не видела, а вот она блондинка, рост примерно пять-четыре, ну или пять-пять, как мне кажется. Она была на каблуках, но я думаю, не ошиблась. Белая. Голос громкий, пронзительный… по крайней мере, когда злится.
– Звания они называли?
– Нет, но она сказала, что когда станет капитаном, они расширят бизнес. Она несколько раз назвала это бизнесом. И они раньше были любовниками.
– Имена проверил? – повернулась Ева к Макнабу.
– Пока нет. Пибоди была в полном раздрае.
– Она приказала убить кого-то по имени Кинер, сказала, что велела их мальчику об этом позаботиться и чтобы это выглядело как передоз. Кинер – наркоман, они его использовали. Он хотел сбежать, прихватив десять кило товара. Гарнет должен был держать его на коротком поводке, но Кинер от него ускользнул. Вот поэтому они и ссорились. Они вернули себе десять кило товара: она дала знать Гарнету, когда сделала ему выволочку. А еще она сказала, что вычтет десять процентов из его доли в уплату мальчику, убийце. Это была деловая встреча.
– Как тебе показалось, они часто встречались в этом месте?
– Нет, совсем наоборот. Она ужасно разозлилась, что он притащил ее в эту, как она сказала, «вшивую раздевалку». Она сказала, что больше она там с ним встречаться не будет. Шесть лет, – вспомнила Пибоди. – Она сказала, что руководит делами уже шесть лет. И судя по тому, как она говорила об этом мальчике, сразу стало понятно, что Кинер – не первый, кого она просила убрать.
– Кто-нибудь видел тебя на входе в спортзал? Или на выходе?
– Нет. – Пибоди замолчала, подумала, вспоминая. – Нет, честное слово, вряд ли. Там как в могиле.
– Хорошо.
– Извини, – добавила Пибоди. – Я и сама понимаю, отчет паршивый. Все никак в себя не приду.
– Ты дала мне имена, частичное описание, детали, и мы можем воссоздать по ним картину: копы работают налево, – похоже, толкают наркоту – и заказывают убийства. Макнаб, отлепись от Пибоди и займись именами. Начни с отдела наркотиков в Центральном управлении. Ты найдешь там лейтенанта Рене Оберман. Я знаю, кто она такая, но ты всё-таки проверь, уточни. И найди мне этого Гарнета.
– Ты ее знаешь? – ахнула Пибоди.
– Знаю, кто она такая, знаю, что ее отец – майор Маркус Оберман. Отставной.
– Ни фига себе! Святой Оберман? Он был главным в Центральном управлении до Уитни. – Вся кровь до последней капли отлила от лица Пибоди. – О боже, во что же я влипла?
– Как бы это ни назвать, это большая, грязная и вонючая куча, поэтому работать мы будем осторожно и тихо, строго по правилам.
– Детектив Уильям Гарнет, – объявил Макнаб, оторвав взгляд от карманного компьютера. – Детектив второго класса, последние четыре года приписан к отделу наркотиков Центрального полицейского управления под началом лейтенанта Рене Оберман.
17 
