192 
И тогда я заявил ему, что в таком случае дезертирую из галеанской армии и остаюсь с вами. Я думал, что он прикажет меня казнить за такие слова, но тогда ему пришлось бы казнить всю тысячу, потому что остальные считают так же, как я. Очень многие вышли вперед и высказали это ему прямо в лицо. Тогда он скис и позволил нам приехать сюда вместе с ним. Надеюсь, вы на нас не сердитесь, Мать-Исповедница?
В этот момент Кэлен никак не могла заставить себя выступать в роли Матери-Исповедницы. Она крепко обняла молодого офицера.
– Спасибо тебе, Брэдли.
Обхватив его за плечи, она улыбнулась:
– Ты думал головой. Разве можно на это сердиться.
– Когда-то вы сказали нам, что мы – барсуки, пытающиеся проглотить целого лося. И сдается мне, что сейчас вы хотите сделать то же самое. Если и существует барсук, способный заглотить лося целиком, то это вы, Мать-Исповедница. Но мне кажется, мы не позволим вам проделать это без нашей помощи.
Они повернулись и увидели генерала Мейфферта во главе группы солдат. Они выносили из избушки тело принца Гарольда.
– Я так и думал, что это плохо кончится, – заметил молодой капитан. – С тех пор как с Кайриллой все это приключилось, принц Гарольд был сам не свой. Я всегда любил этого человека. И мне было больно оставлять его. Но он попросту совсем перестал соображать.
Кэлен ласково держала руку на плече юноши, пока они наблюдали, как уносят тело.
– Мне очень жаль, Брэдли. Как и ты, я всегда была о нем высокого мнения. Мне думается, он так долго видел, как страдает его сестра и королева, что это просто сломило его. Постарайся сохранить о нем хорошие воспоминания.
– Конечно, Мать-Исповедница.
– Мне нужно, чтобы один из ваших людей доставил послание Кайрилле, – сменила тему Кэлен. – Я собиралась отослать его с Гарольдом, но теперь нам понадобится гонец.
– Я об этом позабочусь, Мать-Исповедница.
Кэлен только сейчас поняла, что вообще-то очень холодно, а она даже не взяла плаща. Когда капитан отбыл – ему предстояло разместить своих людей и назначить гонца, – Кэлен вернулась в избушку.
Кара подкладывала в огонь поленья. Верна с Эди ушли.
Уоррен искал какую-то карту – в углу, в корзине с картами и диаграммами.
Он было направился к выходу, но Кэлен ухватила его за руку. Она заглянула волшебнику в глаза, зная, что эти синие глаза куда старше, чем кажутся, Ричард неустанно повторял, что Уоррен – один из умнейших людей, что ему доводилось встречать. Помимо этого, говорили, что настоящий талант Уоррена – это прорицания.
– Уоррен, скажи, мы все погибнем в этой безумной войне?
Его лицо осветила застенчивая, но лукавая улыбка.
– А мне казалось, ты не веришь пророчествам, Кэлен.
Она выпустила его руку.
– Пожалуй, нет. Забудь.
Кара вышла следом за Уорреном – она направилась на поиски дров. Кэлен устроилась поближе к огню и уставилась на статуэтку «Сильная духом», стоявшую на каминной доске. Зедд успокаивающе положил руку ей на плечо.
– То, что ты сказал Гарольду о том, что нужно думать головой, пользоваться своим умом, было очень мудро, Кэлен. Ты была права.
Ее пальцы коснулись гладкой, вырезанной из ореха статуэтки.
– Это то, что сказал Ричард, когда рассказывал мне, как наконец пришёл к пониманию того, что должен делать. Он сказал, что единственная власть, которой он может подчиняться, это власть разума.
– Ричард это сказал? Именно эти вот слова?
Кэлен кивнула, не отрывая взгляда от статуэтки.
– Он сказал, что первый закон разума гласит: что существует, то существует, что есть, то есть, и что на этом нерушимом железном принципе основывается всякое знание. Он сказал, что это основа, откуда произрастает жизнь. Он сказал, что мышление означает выбор, а желания и чаяния не есть факт и не являются способом познания. По-моему, этот пункт Гарольд блистательно подтвердил. Ричард сказал, что разум – это наш единственный способ понимания реальности, наш основной инструмент выживания. Мы можем и не затруднять себя думаньем, отказаться от данного нам разума, но не в нашей власти избежать падения в ту пропасть, которую мы отказываемся видеть.
Прислушиваясь к потрескиванию огня, Кэлен блуждала взглядом по статуэтке, что Ричард для нее вырезал. Не дождавшись от Зедда комментариев, она оглянулась на него. Старый волшебник смотрел в огонь, по его щеке катилась слеза.
192 
