49 
Часы тянулись невыносимо медленно.
Но вот наступил вечер!
Она вымыла волосы, отгладила свою самую нарядную блузку и красиво оделась. Еще никогда Криста не ходила за молоком настолько благоухающей и хорошо одетой!
Распущенные волосы спадали по спине.
На расстоянии, на другом конце поля она видела школу, где жила учительница. Когда Криста была там в последний раз, она поняла, что фрекен обрадуется, если она зайдет к ней еще.
Криста вздохнула. Сколько же людей нуждались в ее внимании! Чувствовать это такому совестливому человеку, как Криста, было нелегко. «Не думаю, что хватит сил на всех», – считала она. Но именно этот вечер она хотела посвятить собственным планам.
А ее собственные планы – это Линде-Лу!
Сейчас он вел себя лучше, чем в прошлый раз. Она и сегодня вышла пораньше, но он уже спустился из леса, еще когда она только шла на ферму!
Не говоря ни слова, они улыбнулись друг другу и молча пошли в лес, где их никто не смог бы увидеть.
Они все еще очень смущались, когда оказывались наедине. Они чувствовали, что им хорошо вместе, но им было нелегко найти подходящую тему для разговора. И каждый раз, когда они встречались, приходилось как бы начинать все сначала, эта странность, конечно же, объяснялась тем, что у обоих не было особого опыта по части романов.
– Какой сегодня прекрасный вечер, – произнесла Криста в конце концов не особо оригинальное. Всегда именно она начинала разговор, она заметила это.
Линде-Лу, как обычно, пытался преодолеть застенчивость, неуверенность в себе.
Хотя у него не было никаких оснований на это.
Нельзя сказать, чтобы у них в распоряжении была вечность, о чем и сказала Криста. И они уселись на землю. Сначала сидели, робко, застенчиво поглядывая друг на друга, и молчали. Потом беседа понемногу завязалась, и вскоре они уже лихорадочно говорили о разных пустяках, пока Криста опять не ляпнула что-то, и разговор снова не замер.
На самом деле она сказала нечто совсем простое:
– А мы не можем открыто встречаться, ты и я? Мне так хочется показать тебя. И дома, и в приходе. Тебе надо общаться с людьми, Линде-Лу. Если ты и дальше будешь так же изолировать себя, у тебя начнутся странности.
– Да уже начались, – криво улыбнулся он. – Нет, Криста, тебе не следует показываться на людях с таким, как я. Так будет лучше.
– Но почему? – яростно запротестовала она.
– По двум совершенно очевидным причинам, – сказал он и посмотрел на ельник на склоне.
«Две причины, – подумала она. – Одну я знаю. Это бесконечное занудство о том, что он ниже на общественной лестнице, чем я. А другая?»
Ей не пришлось долго размышлять об этом, потому что он нашел маленькую травинку и принялся наматывать ее на палец. Она поняла, что у него тяжело на сердце.
– Ты знаешь, что это значит для меня – видеть тебя, Криста? – тихо сказал он.
– Да, знаю, – ответила она. – Наверное, то же, что и для меня. Я ждала встречи с того момента, как мы расстались в прошлый раз.
Он слегка покраснел. Ее это тронуло.
– Спасибо тебе, – сказал он негромко.
– Не надо было мне этого говорить, – смущенно пробормотала она.
– Нет, надо, – горячо возразил он.
– Тогда, я думаю… теперь твоя очередь, – прошептала она, и сердце ее учащенно забилось. Она еще никогда не была такой смелой. – То есть я имею в виду, мне кажется, что ты и я… мы знаем друг друга так хорошо – хотя мы и знакомы недолго – нет, ой, просто глупости какие-то говорю!
Она попыталась встать и убежать, но он схватил ее за руку и удержал. Она снова опустилась на землю.
– Охотно отвечу, Криста, – сказал он так тихо, что она едва расслышала его. – Но это было бы совсем неправильно с моей стороны, ведь ты так молода, а я… Нет, давай не будем начинать сначала. Позволь мне только быть здесь рядом с тобой. Смотреть на тебя. Чувствовать твое лицо в моих руках, касаться твоей кожи пальцами.
– Конечно, можно, – сказала она, настолько тронутая, что в горле появился ком. – Но сейчас мне надо за молоком. Подождешь меня здесь?
– Сколько угодно. Вечность, если захочешь, – засмеялся он.
– Нет, пятнадцати минут вполне достаточно, – улыбнулась она в ответ.
Еще никогда она так не торопилась на ферме, она едва успевала ответить, когда к ней обращались. Она провела в лесу слишком много времени, молоко уже отвесили, когда она пришла, и управляющий вынужден был снова прийти в хлев ради нее. Она, запинаясь и чуть дыша, попросила прощения, поблагодарила и исчезла. Управляющий посмотрел ей вслед, озабоченно качая головой: «Да уж, нелегко этой девчушке Монсена дома».
49 
