Последние отзывы

  54  

К людям, подобным полковнику Финчу, Веттели относился с безграничным уважением, не будучи уверенным, что на их месте сумел бы достигнуть подобных высот, и подозревая, что сам склонен скорее к деградации, чем к эволюции (во всяком случае, уже в первый год службы он понабрался от солдат много лишнего, и теперь вынужден был внимательно следить, чтобы это лишнее вдруг не всплыло в самый неподходящий момент).

Да, положительные примеры были.

Но чаще случалось обратное.

Достигнув какой-то высоты, как правило, не слишком значительной, но всё же выделяющей его над народом, человек начинал бравировать своим бескультурьем, нарочно подчёркивал собственные дурные манеры, отсутствие воспитания и вкуса, становился особенно груб с теми, кто недавно ходил у него в товарищах, чьё положение считал ниже своего, а равных себе презирал, ведь «им-то всё с рождения легко доставалось, а я своё потом и кровью заслужил».

Веттели пока не очень уверенно ориентировался в мирной жизни, но с каждой минутой всё сильнее подозревал, что инспектор Поттинджер как раз из числа тех, о ком говорят: «From zero to hero». Отсюда и его ненависть ко всякого рода «образованности», и безобразный коричневый костюм, и ноги в диких чёрно-белых штиблетах, далеко торчащие из-под письменного стола…

«Неужели, я становлюсь снобом? – сказал себе Веттели не без удивления. – Странно. Никогда прежде за собой не замечал! Далась же мне, право, его обувь!.. Впрочем, когда тебе суют её чуть ли не под самый нос, не так-то легко оставаться либеральным…» А потом вдруг подумал, совсем уж невпопад: «Пожалуй, есть смысл купить себе фрак и завести кошку». Просто Поттинджер его уже утомил. Очень хотелось встать и уйти. Но вместо этого пришлось три раза подряд пересказывать историю обнаружения сначала второго трупа, потом первого трупа, а напоследок ещё раз вернуться к телу Мидоуза. Такая уж была у инспектора тактика ведения допроса, подозреваемого ли, свидетеля – не важно. Главное, чтобы допрашиваемый, измучившись, начал путаться в собственных показаниях, тогда его легче уличить во лжи, ежели таковая имеет место.

Но Веттели путаться в показаниях не стал, даже когда инспектор принялся коварно сбивать его наводящими вопросами типа: «Так значит, вы шли из столовой в душевую…»

– Из своей комнаты я шёл, – с усталой снисходительностью поправлял Веттели. – Из своей комнаты в обеденный зал, мимо душевой. Шёл-шёл, вижу – труп. Дай, думаю, загляну, полюбопытствую, а то когда ещё доведётся… – от скуки он начинал валять дурака. Инспектор злился.

Так они мучили друг друга битых два часа, ведь Поттинджер ещё и записывал каждое слово в специальную тетрадочку, и делал он это, ох, небыстро.

«Добрые боги! – думал Веттели, нетвёрдой походкой покидая кабинет. – Если этот тип так обращается со свидетелями, каково же приходится бедным подозреваемым? Нужно очень, очень хорошо подумать, прежде чем замышлять преступление в графстве Эльчестер!»

Тут навстречу ему попался сопровождаемый констеблем Гаффин – пришёл его черёд страдать. Поэт ступал осторожно, придерживал сердце рукой.

– Ну, этого отсюда вынесут, – пробормотал Веттели себе под нос.

Констебль услышал и ухмыльнулся.

– Эт’ точно, сэр!

Зато в комнате его ждал приятный сюрприз – там сидела Эмили и нервничала.

– Берти, милый! – она бросилась ему навстречу так, будто они не виделись долгие годы, и вернулся он не из центрального крыла, а с восточного фронта. – Ты живой?

– А что, разве есть основания сомневаться? – удивился тот.

Эмили утвердительно кивнула.

– Появлялась Гвиневра, рассказывала всякие страсти. Будто бы этот кошмарный эльчестерский сыщик в клетчатом только что не калёным железом тебя пытает, всю душу вытряс и вообще… Это она сама так сказала: «и вообще». А уточнить не пожелала, только сделала страшные глаза. Конечно, наша Гвиневра – натура впечатлительная и склонная у гиперболе, но если хотя бы какая-то часть из её рассказа правда – это ужасно!.. Я принесла тебе клюквенного морса, налить? – такая уж была натура у мисс Фессенден, что сочувствие её не оставалось голословным, а всегда имело практическое выражение.

– Да, – ответил Веттели хрипло, он почувствовал, что в горле действительно пересохло до боли. – Да, это было ужасно! И пить я тоже хочу. Какое счастье, что ты пришла! Без тебя я бы просто пропал! – это было сказано с большим внутренним убеждением.

  54