Особенно,... 
103 
– Ах, это просто не-вы-но-си-мо! Мало нам было бесконечных убийств и похорон, теперь ещё это восстание сипаев Махаджанапади под боком! Что за дикие забавы? У меня от них мигрень.
– Какие же это забавы? – невозмутимо возражал Веттели в пятый или шестой раз. – По программе положена стрельба, разве я виноват? – какая именно стрельба была «положена по программе» он благоразумно не уточнял.
Учебный процесс шёл полным ходом…
О своём благом намерении заняться расследованием убийств лично, Веттели вспомнил только в воскресенье, ближе к вечеру. Зато на этот раз подошёл к вопросу серьёзно: вырвал из чьей-то непроверенной тетради двойной лист, и на его развороте принялся вычерчивать таблицу, решив как-то систематизировать старые сведения, прежде чем добывать новые.
Таблиц в итоге получилось целых три, вот как они выглядели:
Последнюю запись Веттели сделал исключительно развлечения ради, на самом деле, он был очень далёк от того, чтобы подозревать поэта всерьёз. Хотя – кто знает? Как говорится, тихие воды глубоки…
Окончив работу, Веттели долго-долго на неё смотрел. И чем дольше смотрел, тем тяжелее становилось у него на душе. Очень неприятная складывалась картина: его собственная персона фигурировала почти в каждой графе! Неудивительно, что Поттинджер назначил главным подозреваемым именно его – инспектора можно было понять. Неизвестный убийца делал всё возможное, чтобы свалить на Веттели свою вину, и у него это очень ловко получалось.
Так ловко, что, в конце концов, он сам начал себя подозревать. Или нет, не себя. Чудовищев себе! То самое, что отразилось в водах той стороны– как он мог о нём забыть? Кто знает, на что оно способно? «В тебе, как минимум, две сущности» – так, кажется, сказала Гвиневра? И Поттинджер том же толковал, только называл иначе – раздвоением личности. А что если полицейский прав, и тёмная тварь из озера в какой-то момент берёт верх над человеческой личностью, заставляет творить чёрные дела и тут же о них забывать? Ведь теоретически, он имел возможность совершить каждое из убийств, не зря каждый раз оказывался поблизости от мест недавнего преступления! Четыре уже совершил, значит, будет и пятое… Что!? – взгляд упал на строчку с датами: 11, 18, 25, 2. Ну, так и есть! Промежуток между убийствами составляет ровно семь дней! И происходят они… – он поискал глазами календарь, – да! Строго по понедельникам!
Значит, завтра будет новое. И никакие «меры безопасности» не помогут! По крайней мере, в том случае, если убийца действительно он. Если же НЕ он…что ж, это очень удобный момент для обзаведения алиби! Свидетель, вот кто ему нужен. Человек, который сможет под присягой подтвердить, что капитан Норберт Реджинальд Веттели всё утро мирно спал в своей постели, а не слонялся по школе невидимкой, убивая ни в чём не повинных детей!
Окрылённый этой мыслью, Веттели помчался к мисс Фессенден, выпалил прямо с порога, позабыв даже поздороваться.
– Эмили! Умоляю! Переночуй сегодня у меня в комнате!
– Это что, непристойное предложение? – рассмеялась та, от неожиданности едва не поперхнувшись какао.
А он как стоял на пороге, так и замер, остолбенев от ужаса. Ноги стали будто ватные, руки задрожали.
Почему он сразу об этом не подумал? Не иначе, боги лишили его разума за грехи! Разве можно предлагать ТАКОЕ девушке, ставшей смыслом его жизни, подвергать смертельной опасности самого любимого на свете человека? Алиби ему захотелось, видите ли! А если преступник всё-таки он? Если его вторая, чудовищная сущность, одержимая жаждой крови, явит себя среди ночи, когда они с Эмили будут один на один? Ладно, если она просто увидит его в облике бледной мертвоглазой твари, хотя и это ни к чему. А если тварь захочет её УБИТЬ, чтобы не ходить далеко?
– Берти, что с тобой? Тебе нехорошо?
– Нет! Хорошо! Всё хорошо, только не вздумай оставаться у меня на ночь! Ни под каким видом, умоляю! Даже если я снова стану просить, – с той твари станется! – не соглашайся! Гони меня прочь. Обещай! Клянись, или я не смогу спокойно жить!
Эмили побледнела.
– Берти, милый, ты меня пугаешь! Немедленно объясни, что происходит! Вот, выпей, а то на тебе лица нет, – в воздухе резко запахло какими-то травами, – и рассказывай.
103 
