Особенно,... 
65 
— Ну, как ты? — спросил Хейке.
— Нормально, — прохрипел Петер. — Худшее уже позади, не так ли? Но как у меня все болит! И я просто валюсь с ног от слабости!
— Я вижу, что тебе пришлось туго — по всему телу у тебя длинные, красные полосы.
Подойдя к проему в стене, Хейке выглянул наружу.
— Крепость стоит на месте, — с изумлением произнес он, — но, Петер… извини, что я спрашиваю об этом… Ты по-прежнему… Ты понимаешь, о чем я говорю?
Петер горестно кивнул, закрыв руками свой срам.
— У этих мертвецов то же самое. Все это очень беспокоит меня. Это меня несказанно пугает!
— Что ты имеешь в виду?
— Из этого можно заключить только одно, не так ли?
— Что же именно?
И тут Петер пронзительно закричал. Хейке сразу понял, в чем дело. Одна-единственная волосинка, самая последняя, обвилась вокруг его горла и стала душить его, прочная, как скрипичная струна. Хейке никак не удавалось схватить ее, она выскальзывала из его рук — и лицо Петера уже начало синеть, когда послышался гортанный, произносящий заклинания голос. Волосинка ослабила хватку, и Хейке удалось намотать ее на руку и поднести к свету. Она зашипела и рассыпалась. С этой мерзостью было покончено.
Отдышавшись, Петер спросил:
— К какому же заключению мы можем придти?
— Что Ансиола — которую Суль так метко назвала старой каргой — по-прежнему жива. Если вообще можно говорить о жизни, когда речь идет о призраке. Об этом свидетельствует то, что с тобой и с… мертвецами не произошло никаких перемен. Мы должны найти ее, Петер!
— Но разве она не лежит в … той постели?
— В своей свадебной постели, ты хочешь сказать? Куда она заманивала всех своих любовников? Нет, едва ли. Боюсь, что мне придется снова шокировать тебя, рассказав, что мне привиделось вчера утром!
13
— Я не хочу больше никаких шоков, — со слезами в голосе произнес Петер, — я хочу уйти отсюда! Но как нам найти выход?
Слова его были справедливыми. В этих маленьких комнатах невозможно было находиться, и обе были заперты. Окончательно и бесповоротно!
Хейке попытался открыть сначала одну — ту, что была в первой комнате, с рунами. Потом другую. Там ему пришлось осторожно переступить через мертвецов, чтобы подойти к двери. У него возникла надежда на то, что дверь эта откроется. Наклонившись над мертвецами, он прислушался.
— Что там такое, Хейке?
— Тс! Во-первых, я совершенно отчетливо слышу приглушенный скрежет. Во-вторых, здесь ощущается движение воздуха, идущего откуда-то снизу. И в-третьих, я узнаю тот самый тошнотворный запах. Он тоже идет снизу.
— Ты хочешь сказать, что это сердцевина крепости?
— Да. Или, точнее, самое сердце зла.
— Хейке, что-то мне не хочется спускаться туда!
— Мне тоже. Таким путем мы не выйдем наружу, и вместо этого попадем в самую середину…
— В самую преисподнюю?
— Ты волен называть ее так.
— Но как мы выйдем оттуда?
Петер готов был вот-вот заплакать.
Но Хейке уже высунулся через проем наружу, прикидывая, нельзя ли таким образом спуститься вниз. Петер заметил, что тот старается не прикасаться к липкому пятну.
Повернувшись к Петеру, Хейке сказал:
— Это можно сделать. Чуть ниже есть карниз. Но он очень узок!
— Не беда. Лишь бы найти выход отсюда. Здесь высоко?
— До склона холма недалеко. Но мы находимся очень, очень высоко над долиной. Думаю, что именно отсюда Ансиола бросилась вниз, с вершины скалы, разумеется.
— Будь добр… не называй этого имени, — с содроганием произнес Петер. — Я просто лишаюсь рассудка, когда слышу его.
— Конечно! Извини, что я не подумал об этом!
Ждать им было уже нечего, и они медленно начали спускаться. Сначала Петер, поскольку он не допускал даже мысли о том, чтобы остаться одному в этом страшном здании. Он тоже старался не касаться отвратительного пятна в проеме стены.
Хейке помог ему спуститься на карниз.
— Ну, как?
— Все в порядке, — ответил Петер. — Пока что. Но как нам спуститься на землю? За что нам зацепиться?
— Ищи неровности в стене! Трещины и вмятины, их тут много.
— Я подожду тебя, — сказал Петер, не осмеливаясь в одиночку проделывать эти трюки.
Не без облегчения Хейке выбрался наружу — и они начали свое опасное путешествие вдоль стены, поминутно рискуя потерять равновесие, изнемогая от страха.
65 
