30 
Даже то, что он пытается это сделать, принесло ей некоторое облегчение.
— Как бы я хотела, чтобы тебе это удалось! — она вошла и положила принесенные вещи на стоящий у кровати сундук. — Я принесла тебе плащ. Твой безнадежно испорчен. Это плащ моего дедушки, и благодаря меховой подкладке он намного теплее, чем старый. Он вполне подходит принцу. И эта брошь тоже принадлежала ему. Ты примешь мой подарок?
Принц подошел к ней и взял золотую брошь с отчеканенной на ней розой.
— Почему ты даришь ее мне?
— Потому что мне она дорога, — она протянула руку и накрыла ладонью его пальцы, сжимающие украшение. — Ты думаешь, что я не ценю то, что ты мне дал, то, чем ты для меня стал? Я не могу позволить тебе уехать, не попробовав тебя разубедить. Мне будет очень больно, если ты уедешь, а гнев и горькие слова так и останутся стоять между нами.
Встретив взгляд принца, девушка поняла, что в его душе бушует целая буря чувств.
— Я мог бы забрать тебя отсюда, хочешь ты этого или нет. Никто не смог бы меня остановить.
— Я не позволила бы тебе сделать это. Мои люди встали бы на твоем пути.
Принц шагнул к ней и сжал ее горло с силой, вполне достаточной, чтобы почувствовать, как от страха ее сердце забилось быстрее.
— Никто не смог бы меня остановить! — свободной рукой он схватил девушку за запястье, прежде чем она успела выхватить кинжал. — Даже ты.
— Я бы никогда тебе этого не простила и больше никогда не разделила бы с тобой постель по своей воле. Гнев заставляет тебя думать, что все можно решить при помощи силы, но ты и сам знаешь, что это не так.
— Как ты можешь быть такой спокойной и уверенной, Дейрдре?
— Я ни в чем не уверена. И я далека от спокойствия. Я хочу поехать с тобой. Я хочу убежать и никогда не оглядываться. Я хочу жить с тобой в солнечном свете. Хочу вдохнуть запах травы, аромат лета. Хоть раз, — прошептала она. — И кем же я после этого стану?
— Моей женой.
Рука в его пальцах вздрогнула, но она быстро справилась с собой. Дейрдре освободилась из его рук.
— Ты оказываешь мне честь, но я никогда не выйду замуж.
— Из-за тех, кто породил тебя? Из-за того, как это произошло? — он поймал ее за плечи, и их взгляды встретились. — Дейрдре, как ты, такая мудрая и добрая, можешь одновременно быть такой нелюдимой и холодной?
— Я никогда не выйду замуж потому, что не хочу стать причиной страданий любимого человека. Если бы я взяла себе мужа, он должен был бы стать королем. И мне пришлось бы разделить с ним заботу о благополучии моего народа. Это тяжкий груз.
— Ты думаешь, мои плечи его не выдержали бы?
— Нет, я так не думаю. Я знаю твою душу и твое сердце. Ты всегда держишь свое слово, Кайлер, даже если это стоит тебе очень дорого.
— Значит, ты отвергла меня, чтобы спасти?
— Отвергла? Я спала с тобой. Я отдала тебе мое тело и душу. Я никогда еще этого не делала. И никогда больше не сделаю. Подумай, если бы я приняла твою клятву и оставила тебя здесь и если бы ты выполнил ее и остался, скольких людей мы обрекли бы на страдания? Сколько судеб изменится, если ты не займешь положенное тебе место короля в своей стране? А если я уеду с тобой, мои люди потеряют надежду. Некому будет вести их за собой. Некому будет их лечить. Никто здесь не сможет заменить меня.
Она подумала о ребенке, которого уже носила под сердцем.
— Я смирилась с тем, что ты должен уйти, и уважаю тебя за это, — горячо продолжала Дейрдре. — Почему же ты не можешь смириться с тем, что я должна остаться?
— Ты видишь только белое и черное.
— Я знаю только белое и черное, — теперь в ее голосе звучало отчаяние и мольба, которых принц от нее еще не слышал. — Вся моя жизнь прошла здесь. И единственная моя цель — сохранить моему народу жизнь и помочь ему жить настолько хорошо, насколько это возможно. И я делаю для этого все, что в моих силах.
— Никто не справится с этим лучше тебя. Девушка подошла к окну и закрыла шторы, чтобы отделить комнату от темноты и холода.
— Когда я была ребенком, моя мать передала меня Орне. Я не помню, чтобы когда-нибудь она обнимала меня. Она была добра, но не любила меня. У меня отцовские глаза, и ей было больно смотреть на меня. Я чувствовала ее боль, — Дейрдре прижала ладони к груди. — Я чувствовала боль, одиночество и отчаяние. Поэтому я закрылась, отгородившись от этих чувств. Разве у меня не было на это права?
30 
