93 
Глава 46
Мерритт пересек комнату и сел рядом с ней.
— Я теперь понимаю, почему вы думаете, что виновны, но в этом нет вашей вины, госпожа Сирус. Вы не знаете, слушал ли сноходец то, что вы говорили Исидоре.
Магда по-прежнему не могла взглянуть ему в глаза.
— Нет, но я должна была понять, что вероятность этого велика. Должна была это обдумать. Если бы я приняла меры предосторожности, и она бы поклялась сначала в верности Лорду Ралу…
— Это ничего бы не изменило.
Магда посмотрела на него влажными глазами.
— Откуда вы можете это знать?
— Сноходцы знают, что вы ищете ответы, верно?
Магда, почувствовав комок в горле, судорожно глотнула:
— Верно.
— Поэтому, если они знали так много, догадались бы, что рано или поздно вы пойдете на встречу с говорящей с духами, чтобы найти эти ответы. В конце концов, со смертью Бараха, говорящая с духами является следующим звеном логической цепочки ваших поисков — ответов, которые нужны и им тоже. На самом деле, они уже были в ее разуме, тайно слушая наши действия.
— Но если бы я сразу попросила ее присягнуть…
— Разницы бы не было. Разве вы не понимаете? Нам необходимо принять, что они уже узнали все, что могли тайно искать в ее разуме, поэтому они, возможно, прятались там в надежде услышать хоть немного новой информации, которую вы или кто-либо другой могли разгласить Исидоре. Они были там, чтобы шпионить, собирать информацию. Информация много значит на войне. Когда Исидора согласилась поклясться в верности, враги поняли, что настал конец шпионству, поэтому и убили Исидору, прежде чем она смогла открыть вам что-нибудь.
— Но если бы я подумала…
— Если бы вы подумали, что ей следует принести клятву с самого начала, они бы убили ее точно так же. Разговор с ней лишь на некоторое время задержал убийцу, пока сноходцы подслушивали. Они хотели смерти Исидоры по причинам, не зависящим от вас. Она разыскивала жизненно-важные ответы в своей работе, ответы о том, каковы волшебники императора. Она пыталась разузнать, почему враг собирает тела мертвых и что он собирается делать с телами и душами этих людей. Сноходцы не хотели, чтобы Исидора помогла нам понять, что они делают, или почему души этих мертвых до сих пор не с духами в подземном мире, где их место.
— Значит, они знали все, что знала Исидора, — произнесла Магда. Ее взгляд пробежался вокруг, как будто изображая ход мыслей. — Все, что знала Исидора, поставлено под угрозу. Они знали все это.
Мерритт кивнул.
— Так и есть, поэтому мы имеем дело с еще большей проблемой, чем предполагали. Из-за того, что знала Исидора и над чем работала, она уже была обречена. Разговором с ней, вы в действительности лишь отложили смерть. Сейчас важно выяснить, что она знала и, следовательно, что сноходцы узнали, находясь в ее разуме.
Магда провела тыльной стороной ладони по лицу, вытирая слезы и обдумывая последствия. Поиск ответов, истины, теперь стал еще более важным.
— Звучит, вы полагает, что моя неудача в том, что она не произнесла посвящение раньше, никак не повлияла на исход.
— Винить нужно не вас, — согласился он. — Вы могли также просто сказать, что в ее смерти моя вина. В конце концов, именно я дал ей способности, которые сделали Исидору угрозой для врага. Если бы я отказался, она бы, скорее всего, сейчас была жива, не более, чем помогая советами тем, кто носит траур по душам их умерших родственников. Но мы же не можем прожить жизни путем сплошных «что если» и «если бы только». Мы можем лишь стараться стремиться к лучшему. Вот почему истина так важна. Иногда, как и в случае Исидоры, наши навыки привлекают внимание зла. А оно ненавидит тех, кто имеет какие-либо способности. Император Сулакан хочет уничтожить всех одаренных, чтобы сделать любого беспомощным перед ним. Он уже сделал многое в очищении Древнего Мира от магии. Сулакан не может позволить ее распространение здесь, в Новом мире. В ходе этого безумства он готов погубить дар сам по себе, лишить его человечество, готов сделать все для того, чтобы собрать всю власть в своих руках и править с помощью грубой силы. Дар — наши способности — стоят на его пути и делают нас мишенью.
— Это так, — сказала Магда. — Барах говорил мне однажды, что Сулакан лучше уничтожит нас, чем позволит жить в мире, потому что есть риск, что его люди хотят так же свободно прожить свои жизни, как мы.
93 
