Глава седьмая. ШИНОН

Роскошный солнечный закат ласкал своими пурпурными лучами высокие серые стены замка Шинон и островерхие крыши города, прочная стена укреплений которого словно вырастала из протекавшей рядом Вьенны. Лодки перевозчиков бесшумно скользили по золотившейся поверхности реки к черным аркам старого моста под крики зимородков и проносившихся над водой ласточек. Был прекрасный тихий и теплый вечер, пропитавшийся запахом созревших трав, уже высоко стоявших по обе стороны реки, когда Катрин с Сарой и Тристан Эрмит проехали через первые ворота Бессе и двигались вдоль стены собора Сен-Мем.

Чуть дальше находились новые ворота и новый подъемный мост — ворота Верден, являвшиеся входом в сам город. Вверху, доминируя над городом, расположилось три замка: крепость Сен-Жорж, построенная еще Плантагенетами, замки дю Милье и Кудрэ с его тридцатипяти метровой цилиндрической башней. Шинон-ля-Вильфор оправдывал свое название, и Катрин с огромной радостью обозревала величественную каменную ловушку, где вскоре очутится ее враг.

Время летело быстро. События в Амбуазе с их трагическими и болезненными поворотами казались далекими, ведь прошло три дня, всего три дня с тех пор, как Тристан и Пьер де Брезе вырвали ее из рук смерти, вытащили из подвалов королевского замка.

После расставания э лесу Катрин, Сара и Тристан, одетые в солдатскую форму, прибыли в маленький замок де Мевер, где наконец Катрин смогла вернуть себе прежний вид. После бани с мылом и щеткой ее протерли спиртом и смазали кремом из свиного жира. Потом мыли снова, и ее кожа стала почти такой же светлой, как раньше.

Остался своеобразный легкий золотистый загар, появившийся скорее от жизни на воздухе, а не от краски несчастного Гийома-гримера. Она выбросила фальшивые черные косы, вымыла свои волосы, которые отросли так, что у корней образовался золотистый венчик. К сожалению, светлая полоса волос была столь невелика, что стричь их надо было коротко, очень коротко.

Катрин не стала долго колебаться. Она села на табурет и протянула Саре ножницы:

— Давай срезай все черные волосы.

Выразив удивление, Сара принялась за дело. Вышедшая из под ее рук голова Катрин была словно золотое жнивье с едва потемневшими кончиками. Она причесалась под юного пажа, но, как ни странно, не потеряла своей женственности.

— Это ужасно, — заключила Сара. — И я не могу смотреть на тебя такую.

— Я тоже, но что поделаешь?

Теперь, одетая в черную парчу, дамский чепчик того же цвета и высокий головной убор в форме серпа из черного накрахмаленного муслина, Катрин превратилась в благородную даму. Для Сары нашлось удобное платье служанки из богатого дома, а Тристан переоделся в свой костюм из черной замши.

Хозяйки с порогов своих домов и прохожие оборачивались при виде этой женщины, такой красивой и величественной в строгом траурном одеянии. Пройдя Верденские ворота, трое путников очутились на людной улице. Закончив работу, люди беззаботно бродили от одной лавки к другой, дети с горшками и кувшинами в руках шли за вином или молоком. Легкий ветерок играл разноцветными вывесками лавок, подвешенными на железных треугольниках. Через открытые окна были видны пылавшие очаги и хозяйки, снующие вокруг горшков.

Разумеется, лавки не были такими богатыми, как раньше. Война все еще свирепствовала в королевстве, а вместе с ней и голод, но пришла весна, и земля все-таки кормила эту страну, избавленную от английского ига. Торговцы тканями и меховщики больше всех пострадали в это время, ибо были лишены возможности ездить на большие ярмарки. А торговцы овощами и фруктами предлагали свежие цветы. Река давала рыбу, деревня — птицу. Вкусный запах капусты и свиного сала распространился по улице, и Катрин улыбнулась.

  98