Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
32 
Кто-то в задней части столовой начал нараспев декламировать:
— Сними все! Сними все!
Другие голоса присоединились.
— Неужели никто не собирается ее остановить? — возмутилась Бонни.
Елена встала из-за стола. Когда она в прошлый раз приблизилась к Викки, та завопила и попыталась на нее наброситься. Однако теперь, когда Елена к ней приблизилась, Викки лишь одарила ее заговорщической улыбкой. Губы девочки зашевелились, но из-за общего скандирования Елена не смогла различить, что она говорит.
— Брось, Викки, — сказала Елена. — Идем.
Светло-каштановые волосы Викки взметнулись, когда она резко помотала головой, а затем взялась за лямку комбинации.
Елена нагнулась, чтобы подобрать кофту и накинуть ее на хрупкие плечи Викки. Как только она это сделала, как только коснулась ее, полузакрытые глаза Викки вдруг широко распахнулись и опять стали как у испуганного олененка. Девочка ошарашенно смотрела на Елену, словно ее только что пробудили от тяжелого сна. Затем она недоверчиво оглядела свое тело. Как можно плотнее закутываясь в кофту и дрожа, Викки попятилась. В столовой вдруг стало тихо.
— Все в порядке, — утешила девочку Елена. — Идем.
При звуке ее голоса Викки так подскочила, как будто ее коснулись обнаженным высоковольтным проводом. Она уставилась на Елену, а затем буквально взорвалась:
— Ты одна из них! Я тебя видела! Ты злая!
Викки резко развернулась и босиком побежала прочь из столовой, оставив Елену в состоянии шока.
Глава 8
— А знаете, что самое странное в том представлении, которое устроила Викки? — спросила Бонни, слизывая шоколад с мороженого. — Я имею в виду, помимо очевидных вещей.
— Что? — тупо спросила Елена.
— Как она выглядела, когда осталась в одной комбинации. Я хочу сказать, Викки выглядела точно так же, как у дороги, когда мы ее обнаружили, только тогда она была ко всему прочему вся исцарапана.
— И мы тогда подумали, что эти царапины вполне могла нанести кошка, — заметила Мередит, доедая последний кусочек своего кекса. Казалось, ее охватила тихая задумчивость, она пристально наблюдала за Еленой. — Но это кажется не очень-то вероятным.
Елена посмотрела на подругу.
— Может, Викки и впрямь упала в какой-нибудь ежевичный куст, — предположила она. — Ну ладно, а теперь, когда вы закончили с едой, не хотите ли видеть первую записку?
Оставив тарелки в раковине, подруги поднялись по лестнице в комнату Елены. Пока Бонни и Мередит читали записку, Елена вдруг почувствовала, что краснеет. Все-таки они были ее лучшими подругами, а сейчас, скорее всего, единственными. Да, она уже читала им выдержки из своего дневника. Но это было совсем другое дело. Такого унизительного чувства Елена еще никогда в жизни не испытывала.
— Ну что? — спросила она у Мередит.
— Человек, который это написал, имеет пять футов одиннадцать дюймов ростом, слегка прихрамывает при ходьбе и носит накладные усы, — нараспев произнесла Мередит. — Извини, — добавила она, видя, как изменилось лицо Елены. — На самом деле совсем не смешно. Но ведь особых выводов тут не сделаешь, разве не так? Писал вроде бы парень, но все выглядит как-то по-женски.
— Да, во всей этой истории есть что-то специфически женское, — добавила Бонни, сидя у Елены на кровати и слегка подпрыгивая. — Да, правда, — словно защищаясь, продолжила она. — Цитировать тебе отрывки из твоего дневника — такое, мне кажется, может прийти в голову только женщине. Мужчины обычно не очень интересуются дневниками.
— Ты просто не хочешь, чтобы вина пала на Дамона, — обвинила ее Мередит. — Я бы подумала, что он тебя больше волнует как психопат-убийца, чем как похититель дневников.
— Не знаю. Убийцы вроде как романтичны. Только вообрази, как ты умираешь, а твое горло сжимают чьи-то руки. Тебя душат, лишая жизни, а последним, что ты видишь, оказывается его лицо. — Хватая себя за горло, Бонни охнула и трагически выдохнула, откидываясь на кровать. — Он может в любой момент меня придушить, — промолвила она, не открывая глаз.
У Елены уже вертелась на губах фраза: «Неужели ты не понимаешь, что это серьезно?» Однако вместо этого она со свистом втянула в себя воздух.
— О боже! — воскликнула она, подбегая к окну.
В такой влажный и душный день окно, естественно, было раскрыто. Снаружи на сухих ветвях айвы сидела огромная ворона.
32 
