Особенно,... 
68 
— Куда вы спешите, милая дама? — с привычным добродушием спросил он.
— Я хочу войти. Вспомните, я была в этом доме с раненным в ногу господином, моим дядей, когда вы прибыли сюда позавчера.
Он чистосердечно улыбнулся.
— Я хорошо помню вас! И я даже видел вас сегодня утром во дворце, но войти в этот дом невозможно.
Хотя он и не горит, он в большой опасности, и его реквизировали по приказу его величества. К тому же все гражданские должны покинуть город.
— Но у меня встреча с дядей! Он уже должен быть здесь! Вы не видели его?
— Господина со сломанной ногой? Нет. Я никого не видел!
— Однако он должен был прийти. Возможно, вы не заметили его?
— Этого не может быть, милая дама! Скоро уже четыре часа, как мы стоим здесь на карауле. И если бы кто-нибудь вошел, я увидел бы его так же точно, как меня зовут Адриан — Жан-Батист-Франсуа Бургонь! Если ваш дядя был в Кремле, он должен там остаться! Пока император тоже там…
Но Марианна с бледной улыбкой благодарности уже оставила его, направляясь к храму Василия Блаженного, чтобы постараться разобраться в создавшейся ситуации.
Где же могут быть Гракх и Жоливаль? Если сержант их не видел, несомненно, они не приходили. Но что могло их задержать? И где теперь с ними встретиться?
Она как раз вовремя отскочила в сторону, чтобы ее не задел фургон, доверху забитый мебелью и свернутыми в рулоны коврами, катившийся по склону от собора.
Она инстинктивно прижалась к круглой тумбе кирпичной кладки, постоянно служившей эшафотом для московского правосудия, затем, когда опасность миновала, начала взбираться к собору, думая найти хотя бы ненадолго передышку и спокойствие, даже если там будет полно молящихся. Никогда еще, как сейчас, когда она оказалась одинокой и затерянной в центре чужого и враждебного города, она не чувствовала такой потребности в помощи Бога.
Но то, что она услышала, поднимаясь по одной из доступных лестниц, было не бормотание молящихся, а ругательства и конское ржание: храм Василия Блаженного превратили в конюшню!
При этом открытии Марианна испытала такое потрясение, что повернулась кругом и убежала, словно прикоснулась к больному чумой. Возмущение и гнев охватили ее сердце, изгнав личные заботы и беспокойства. Подобные вещи не имеют права делать! Даже если у католички, каковой она являлась, православные не вызывали большой симпатии, они не меньше поклонялись тому же Богу, с разницей совершенно незначительной! К тому же, хотя она и не принадлежала к числу ревностных прихожанок, вера ее была достаточно глубокой, и то, чему она стала свидетельницей, сильно задело ее. Итак, не удовольствовавшись изгнанием кардиналов и заключением папы, своим разводом и новым браком, посмеявшись над законами Церкви, Наполеон разрешил своим солдатам осквернить храм Господний? В первый раз мысль, что его дело обречено на гибель, мелькнула у Марианны. Яростные слова кардинала де Шазея приняли сейчас странную окраску, достигая силы пророчества.
Она не знала, что же ей делать. Куда идти под этим пылающим небом и среди такого кромешного ада? Думая о крестном, она вспомнила свою ложь, которую она выдала мамаше Тамбуль. А почему бы не сделать так на самом деле? Кардинал должен вернуться в Сен-Луи или в замок в Кусково, где он назначил свидание у графа Шереметева… Другого выхода нет, раз Жоливаль и Гракх не появляются. Может быть, они просто не смогли покинуть Кремль? Со своей сломанной ногой виконту нелегко было добраться до дворца Ростопчина, тем более до почтовой станции в сторону Франции, проход куда гигантский пожар делал невозможным.
Окончательно приняв решение, Марианна, подобно крестьянкам, которые так оберегают прическу во время дождя, подобрала платье и закинула одну полу на голову, чтобы защитить ее от искр, и собралась через площадь пройти на Лубянку, где возвышалась французская церковь.
Но, несмотря на все ее усилия, попытки вклиниться в плотную массу карет и солдат оказались безуспешными. Она услышала, как кто-то крикнул по-французски, что свободной осталась только дорога на Тверь, но для нее это ничего не значило. Она не хотела идти с этими людьми, она хотела встретить крестного.
Вдруг она радостно вскрикнула. Грубо раздвинутая вышедшим из боковой улочки отрядом солдат толпа распалась, и в просвете Марианна заметила фигуру, при виде которой ее сердце стало биться быстрее, фигуру седовласого мужчины, закутанного в большой темный плащ, точно такой, какой она совсем недавно набросила на плечи кардинала. Он был так близко от нее!
68 
