79 
Констанция тут же бросилась к Филиппу. Виктор хотел было ее оттащить, но старик поднял руку и тихо сказал:
— Все успокойтесь, все замолчите, говорить буду только я. Кто ты? — обратился старый Реньяр к Филиппу, — из какого ты рода?
— Я Филипп Абинье, — гордо сказал пленник.
— Филипп Абинье? — повторил старый Реньяр. — Наверное, ты сын Робера.
— Да, Робер был моим отцом.
— Твою мать зовут Этель?
— Да, — промолвил Филипп.
— Что ж, род Абинье не такой знатный и древний как род Реньяров, но все равно вы уже давно живете на этих землях. Развяжите ему руки! — приказал старый Реньяр.
Виктор медлил.
— Я сказал, развяжите ему руки, он должен быть свободным!
Виктор выхватил из-за пояса нож и шагнул к Филиппу. По лицу Виктора было видно, что он с большим удовольствием вонзил бы клинок в грудь Филиппу, но ему пришлось разрезать сыромятные ремни, которые тут же упали на пол.
Филипп Абинье размял отекшие пальцы и обнял за плечи Констанцию, которая и так стояла, прильнув к нему.
— Значит, ты Филипп из рода Абинье и ты осмелился ворваться в дом Реньяров. Это правда, что ты тайно пробрался в мой дом?
— Да, — склонив голову, произнес Филипп.
— Ты хотел украсть Констанцию, зная, как она всем нам дорога?
— Нет, я хотел ее увидеть.
— И что, сейчас ты счастлив? Ты видишь ее, держишь в своих руках, — прошептал старик.
— Да, — вновь склонив голову, прошептал Филипп.
— Констанция, а ты любишь Филиппа из рода Абинье?
— Да! Да! Я его люблю! — выкрикнула девушка, и ее лицо стало прекрасным.
Виктор дернулся, хотел оттащить Констанцию, вырвать ее из рук Филиппа, но старик грозно взглянув на своего старшего сына, схватил пистолет и взвел курок. Виктор, чертыхаясь, вернулся на место.
— И ты, Филипп Абинье, любишь Констанцию и если бы она согласилась стать твоей женой, то ты заботился бы о ней?
— Да, — ответил Филипп, глядя в глаза старому Гильому Реньяру.
— Что ж, подойдите ко мне ближе, — дрогнувшим голосом сказал старик.
Констанция и Филипп приблизились.
— Тогда мне ничего не остается. Он поднял пистолет, несколько мгновений раздумывал, а затем отшвырнул его в сторону.
— Я благословляю вас, дети мои1 Благословляю, — еще раз, но уже более слабым голосом прошептал Гиль-ом Реньяр, и по его щекам покатились слезы, — будьте счастливы и берегите друг друга. Видит бог, что я прав, — и обе руки старика легли на раскрытую Библию.
Все стояли оглушенные. Никто не ожидал, что произойдет подобное.
— Идите, идите, оставьте меня одного.
Первым бросились вниз Жак и Клод, за ними бежал слуга.
Констанция и Филипп медленно спускались вниз, еще до конца не осознав, что же с ними произошло.
А Клод и Жак, выскочив во двор, закричали:
— Отец благословил! Будет свадьба!
— Что? Какая свадьба? Кого благословил?
— Напьемся! Он сошел с ума, ему пора на тот свет! — каждый выкрикивал свое мнение, не давая говорить другому.
А Констанция и Филипп стояли на крыльце, взявшись за руки.В комнате старика остались Виктор и его сын Анри. Глаза Виктора медленно наливались кровью. Анри испуганно смотрел на лицо отца, на безучастного деда, который сразу как-то обмяк, лишь только захлопнулась дверь. Мальчишка спрятался между двумя шкафами и из этой узкой щели следил за всем, что происходит.
— Что ты наделал, отец? — вдруг взревел Виктор, все еще оставаясь на месте.
Гильом Реньяр ничего не ответил на этот крик старшего сына, лишь, склонив на бок голову, презрительно посмотрел на него.
— Ты все испортил! Все! Все! Зачем ты их благословил? Зачем? — Виктор бросился к отцу и принялся трясти за плечи — Ты понимаешь, что наделал, понимаешь?! — спрашивал он у отца.
Тот попробовал что-то сказать, но из его рта вырывался только хрип.
— Ты, ты, отец, все испортил! Ты выжил из ума! Ты разрушил все мои планы!
Анри вдруг заплакал и принялся кулачками размазывать слезы по щекам.
— Дедушка, дедушка Гильом! — мальчик выбрался из своего укрытия и бросился к старику.
Но Виктор схватил своего сына за воротник куртки и со злостью отшвырнул.
Мальчик ударился о шкаф и, продолжая плакать, замер.
— Папа! Отец! Отец, остановись!
Но Виктор уже не мог сдержать охватившую его ярость. Он тряс за плечи старого Гильома Реньяра и кричал ему прямо в лицо:
— Ты все испортил! Ты стал трусом! И нас уничтожат, уничтожат, всех Реньяров уничтожат! Но в первую очередь надо уничтожить тебя, выживший из ума старик! Ты уже давно сошел с ума и не имеешь права командовать в доме! Я хозяин и господин! Мне принадлежат все земли! Все принадлежит мне!
79 
