Особенно,... 
134 
Я любила слушать его рассказы о том, как он ухаживал за бабушкой Пру. Он сказал, что она приехала в старый замок Мактернов, потому что искала дядю Эдилин, и когда Шеймас ее увидел, то влюбился с первого взгляда.
«Она ехала на лошади, такой большой, что ей под силу было тянуть груженую подводу, — вспоминал он, и глаза его подергивались дымкой. Он очень любил бабушку Пруденс. — И когда слезла с лошади, то оказалась почти такой же высокой, как я».
Я слышала ту же историю от бабушки Пру, но она была более откровенной. Она сказала, что, как только увидела Шеймаса Фразьера, ей захотелось бросить его на стог сена и разобраться с ним по-свойски.
«Я так устала от женоподобных мужчин!» — говорила она.
Всякий раз, слушая эту историю, я дивилась прихоти случая, что свел этих двух людей. Она была дочерью графа, а он — немногим лучше младшего конюха. Моя бабушка была крупной женщиной, не толстой, но высокой и ширококостной. И даже в юности лицо ее не было хорошеньким.
«Красота в глазах любящего», — со смехом говорила она, а потом шлепала своего мужа по спине так сильно, что, будь он помельче, непременно бы упал.
К тому времени как мне исполнилось семь, мои бабушка и дедушка совсем состарились, но дедушка Шеймас сказал, что не намерен покидать этот мир раньше, чем его кузен Ангус. Жена Ангуса Эдилин умерла в 1817 году, и после этого Ангусу расхотелось жить. Он умер на следующий год. Дедушка Шеймас говорил, что он должен был бы обрадоваться, когда Ангус ушел из жизни — «мой давний враг», как он его называл, — но радости не испытал. После смерти Ангуса дедушка Шеймас и сам начал быстро сдавать, и когда умерла бабушка Пру, он пережил ее всего на три месяца.
«Все теперь ушли, — говорил он мне, лежа на кровати, которой суждено было стать его смертным одром. — Враги, друзья, близкие — все ушли. Я думаю, пора мне пойти с ними повидаться. Хотелось бы мне вновь разыграть старину Ангуса и посмотреть, как он будет злиться!»
Он умер три дня спустя. Просто уснул и больше не проснулся. Мать сказала, что он улыбался, когда они обнаружили его мертвым. А отец добавил, что он там с Пруденс, так что, должно быть, очень счастлив.
В тот день, когда умер мой дед, я попросила отдать мне на хранение камень желаний. Я знала, что дед всегда хранил его в шкатулке вместе с семейной Библией. Отец сказал, что эта история о камне желаний не более чем миф, но, с другой стороны, он никогда не относился всерьез к старинным легендам и не любил их слушать. Он был из тех, кто живет насущным днем, и его главной страстью было все, что имеет колеса. Его компания делала повозки и экипажи, которые считались лучшими в стране. Как-то раз сам президент Медисон заказал у него экипаж. (Мой отец смеялся, рассказывая об этом, потому что ему пришлось сделать сиденья в коляске повыше, чтобы люди думали, будто этот коротышка на самом деле выше ростом.)
— Можно мне взять себе камень желаний на память о дедушке? — спросила я у отца, и он пробормотал что-то, что можно было принять за согласие. Я успела усвоить, что, если у моего отца попросить что-то, когда он занят делом, он скажет «да» на все, что угодно, лишь бы от него отстали. Я очень надеялась, что отец не напомнит маме о камне. Но в этом мне не повезло. Она увидела, что камень пропал, и тут же догадалась, что взяла его я. Она отняла у меня камень, и я нашла маленький свинцовый футляр в глубине выдвижного ящика ее секретера много лет спустя, уже будучи взрослой. (Свинец удерживает магическую силу в узде. Стоит его вытащить из свинцового плена, как камень начинает мигать, выполняя свою работу.) Во второй раз я уже ни у кого разрешения не просила, просто взяла камень, сжала в ладони и пожелала от всего сердца, чтобы Роберт Элландейл меня полюбил.
Наверное, желание это не было самым заветным, потому что Роберт все равно меня предал. Он нашел женщину, чей отец умер, оставив ей три дома. После смерти родителей я должна была унаследовать неплохие деньги, но до той поры я целиком зависела от их щедрости и расположения ко мне, и Роберт об этом знал.
Согласно легенде камень исполняет только одно желание каждого из Фразьеров, и я рассудила, что если желание насчет Роберта так и не исполнилось, значит, у меня осталось в запасе одно желание. С этой мыслью я спрятала камень в портмоне, которое брала с собой в Англию. Когда мать увидела, что камень пропал, она сразу догадалась, что взяла его я. Моему брату этот камень был безразличен, как и моему отцу. Да простит меня Бог, но я поклялась, что не брала его и не знаю, кто его взял. Поскольку это случилось в тот день, когда Роберт венчался, я подумала, что Бог из милости закроет глаза на мою бессовестную ложь.
134 
