131 
– Что вы сказали?.. Как вы посмели?
Она подняла на него влажный взгляд, тая от нежной невинности.
– Зачем скрывать? Здесь все свои, и я сказала правду. С этим трудно согласиться, любовь моя? Я беременна от вас...
– Лгунья! Грязная лгунья!
Элизабет, обнажив все свои когти, как кошка, охваченная бешеным гневом, потеряв над собой контроль, бросилась на молодую женщину и свалила бы ее с ног, если бы не мистер Брент, удержавший ее. Готовая убить Лорну, с пеной у рта и глазами, метавшими молнии, Элизабет напоминала Гийому Агнес в ту страшную ночь, когда она заставила его бежать из собственного дома. В ужасе бросился он помогать молодому человеку усмирять ее, пытаясь успокоить, утихомирить, но, когда он захотел обнять ее, Элизабет отскочила с криком:
– Не прикасайтесь ко мне! Я не вынесу...
– Элизабет, прошу тебя! Успокойся! Я уверен, что это неправда.
– Вы тоже считаете меня лгуньей? – произнесла позади него Лорна слишком мягким голосом. – Как вы можете с такой уверенностью отрицать свои действия?
– Я ничего не отрицаю, но если это правда, почему вы мне ничего не сказали, когда я к вам зашел? Правда состоит в том, что вы любой ценой решили остаться здесь, и ваша так называемая беременность очень похожа на то, как несчастные женщины, осужденные на эшафот, пользуются этим предлогом, чтобы оттянуть, по крайней мере, свою казнь...
– Повторяю еще раз, я не была уверена, но... у меня было недомогание, очень характерное... По этой причине я заставила себя подождать...
– Правда это или ложь, не имеет значения, – отрезала Элизабет, не спуская глаз с отца. – Все, что я хочу знать, так это вашу вину в сложившейся ситуации. Так или нет? Короче, она – ваша любовь?
«Да» Лорны и «нет» Гийома прозвучали одновременно, и девушка презрительно улыбнулась.– Нужно было настроить ваши скрипки! Так «да» или «нет»?
– Нет, – твердо ответил Гийом. – Любовница – это женщина, которую мужчина любит достаточно сильно, что дает ей право владеть его сердцем и чувствами. Твоя кузина не может претендовать на это звание. Теперь... я все же должен сказать тебе правду. В течение только одной ночи, слышишь, только одной ночи, которую я провел в Овеньере, мы... потеряли разум. Может быть, виновата буря... она добавилась к незабываемым воспоминаниям. Я потерял голову и не перестаю об этом сожалеть. Ты слишком молода, чтобы понять... такого рода отношения.
– Моя мать была моложе, однако и она не допускала их. Я начинаю понимать... О Боже! Я чувствовала, что эта женщина принесет нам несчастье, и вы позволили ей совершить преступление: разрушить нашу семью. Хорошая работа... достойная дочери Ричарда Тримэйна!
– Я не вижу, почему я разрушила семью? – заметила Лорна. – Мне кажется, наоборот, я ее увеличиваю.
На этот раз Артур заставил ее замолчать.
– Вам следовало умереть со стыда, – сказал он, – а вы упиваетесь злом, которое совершаете...
– Как великолепно мужчины друг друга поддерживают! Артур! Вы мой брат и тем не менее встаете на сторону вашего отца? Конечно, я виновата, – добавила она с саркастическим смешком. – В ту знаменитую ночь я изнасиловала невинного...
– Я никого не извиняю, но не позволю сделать свой трофей из большого несчастья других! Элизабет права: этот ребенок, если он существует на самом деле или если он появится в срок, нанесет семье непоправимый вред.
– Вам очень идут эти слова, – с издевкой произнесла молодая женщина, – сами-то вы, сами-то вы здесь принесенный извне член семьи.
– Конечно... Однако я знаю свое место. Здесь моя семья, я ее люблю и хочу ее защитить!
– Мы все тебя любим, Артур, и ты это знаешь! – сказала Элизабет. – Мне никогда не придет в голову путать тебя с твоей... полусестрой. Однако ты должен согласиться, что я не могу выносить такое положение! Что вы собираетесь делать, отец?
Расстроенный и сбитый с толку Гийом грузно опустился на стул. Все происшедшее было ужасно, он не осмеливался даже смотреть на Лорну, так как боялся не сдержаться при виде ее наглой улыбки...
– Не знаю! Я должен подумать... и найти приемлемое для всех решение...
– Все зависит, что вы под этим понимаете, – сказала Лорна. – Если вы хотите прибегнуть к таланту доктора Аннеброна или мадемуазель Леусуа, то знайте, я не позволю больше никому из них прикоснуться ко мне. Я хочу сохранить этого ребенка!
131 
