Особенно,... 
82 
Сестре барон отдал ключи от всех сундуков. Лоренца ни за что не захотела их принять.
— Принять ключи значило бы признать себя здесь хозяйкой, а я этого не хочу, — сказала она в ответ на удивленный взгляд свекра. — Если бы я подарила вам наследника, было бы другое дело, но сейчас в этом доме я только жена Тома. Я уж не говорю, что тетя Кларисса гораздо лучше разбирается в ведении дома, чем я. А я буду приглядывать за оранжереей. Благодаря вам там я смогу быть даже полезной, — успокоила она барона, мило улыбаясь.
— Оранжерею я вам доверяю целиком и полностью, — ответил барон, обнимая Лоренцу. — Уверен, что вы будете холить мои дорогие цветочки.
Барон всячески старался выказать свое хорошее настроение, заботливо вникая в хозяйственные мелочи, — так он отвлекался от мучительной тревоги, которая торопила его поскорее приняться за розыски. От той же тревоги сжимались сердца двух женщин, когда, обнявшись, они стояли на крыльце и наблюдали, как барон с легкостью опытного наездника вскочил на лошадь и рысью поскакал к воротам. Следом за ним отправился и Фелисьен.
— Что же нам теперь делать? — прошептала Лоренца.
— Ждать, моя девочка. С самых древних времен это удел супруг сеньоров-воинов. Ждать и... молиться. Думаю, вы не откажетесь пойти в часовню?
Лоренца согласно кивнула, хотя ей совсем не хотелось туда идти. Ожидание томило и раздражало ее. Мысленно она скакала рядом с Губертом по неведомым дорогам, торопясь и страшась узнать то, что должна узнать в тех северных краях, где славный и добрый де Буа-Траси нашел свою смерть. Есть ли хоть один шанс, что Тома избежал его участи?
Однако, помолившись у подножия алтаря, она почувствовала себя спокойнее. Слава богу, что отец Фремие вот уже три недели как вернулся, и Лоренца успела оценить его неистощимую веселость и доброту, которая переполняла его сердце. Лечение в Бурбон-л'Аршамбо пошло ему на пользу, и он вновь принялся за свои обязанности в замке и в деревне ко всеобщей радости прихожан.
Еще до света, по просьбе барона Губерта, он исповедал его и Фелисьена и отслужил мессу. Барон Губерт не слишком часто исповедовался. Он никогда не мог понять, почему церковь считает одним из смертных грехов чревоугодие, источник такого утонченного наслаждения. Достойный пастырь сочувственно относился к мнению барона, и на Пасху, когда исповедовались все окрестные крестьяне и все обитатели замка, в том числе и барон, не слишком расспрашивал его на этот счет, дабы вовсе не отвратить от таинства. Грехи барона были всегда одними и теми же, и на этот раз он тоже привычно их перечислил, а потом нашел нужным сообщить священнику следующее:
— Хочу сразу предупредить вас, святой отец: если мой сын, на мое несчастье, окажется убитым, я отыщу убийцу и убью его, ни секунды не колеблясь.
В ответ священник счел нужным задать сеньору вопрос.
— Во-первых, — проговорил он, — мы пока ничего в точности не знаем. А во-вторых, почему бы вам не передать убийцу в руки королевского суда?
— Король слишком молод, чтобы заниматься подобными делами, а те, кто вершат правосудие вместо него, не внушают мне доверия. И потом, никто не сделает этого дела так хорошо, как я сам.
— Без всякого сомнения. Но всегда оставляйте себе несколько минут на размышление. Вы не знаете, что уготовила вам судьба. И если вы и в самом деле отыщете убийцу, вполне может случиться, что Господь Бог удержит вашу руку.
— Не надейтесь! Если я разыщу убийцу, я убью его, кем бы он ни был. Но сначала задам ему несколько вопросов!
— Вы примените... пытки?
— Чтобы узнать, кто вручил письмо? Не колеблясь. Ну и где же отпущение? Отпускайте же! Я тороплюсь!
— Вы поставили меня в весьма сложное положение. Ничто не мешает мне отпустить вам прошлые грехи при условии, что вы в них раскаиваетесь, но ведь вы уезжаете с твердым намерением совершить человекоубийство!
— Ничего подобного. Я собираюсь отомстить за сына, если...
— Отмщение в руках Господа.
— Я не спорю, но у Господа столько дел по этой части, что нужно ему немножечко помочь. Разве вы не согласны? Решайтесь же!
— Сделаем так. Поскольку вы ставите свою жизнь под угрозу, я отпускаю вам грехи, в которых вы раскаялись. А что касается будущего... Там и посмотрим!
На том они и порешили.
Полчаса спустя после того, как Губерт де Курси покинул замок, достойный пастырь с отеческой заботой принял оставшихся в замке дам. Они вошли в часовню, поддерживая друг друга, и лица их источали такую скорбь, что сердце доброго священника переполнилось сочувствием.
82 
