Последние отзывы

  42  

— А что было дальше? — спросил я.

— Открыла крышку, вынула книжку, закрыла крышку, закопала яму, — сказала она и опять замолчала. Некоторое время висела томительная тишина.

— Ну и как вам это все показалось?

— Тусклый и пасмурный июньский день, иногда накрапывал дождь... и в доме, и в саду было очень тихо Едва пробило три, но казалось, будто уже вечер. Лучи света короткие, рассеянные, видимость плохая. Помню, пока вынимала гвозди, в доме раздался телефонный звонок. Он звонил, казалось, бесконечно — раз двадцать. Целых двадцать звонков! Как будто звонили тому, кто медленно идет по длинному коридору. Появится из-за какого-то угла, а потом за каким-то опять исчезнет.

Тишина.

— Когда я открыла крышку, увидела мордочку песика. Не увидеть ее я не могла. Свитер, в который я его заворачивала, съехал, и выступали передние лапы и мордочка. Он лежал на боку, поэтому я увидела нос, зубы и ухо. А еще фотографии, теннисный мячик, волосы... вот такие дела.

Тишина.

— В тот момент я больше всего удивилась, что мне совсем не страшно. Не знаю, почему, но я ни капельки не боялась. Может, было б легче, если бы я хоть немного боялась? Пусть даже не страх, пусть была бы горечь, какая-то тяжесть. Но... не было ничего. Никаких чувств. Будто сходила за почтой и вернулась. Примерно так. Я даже не уверена, что сделала это сама. Потому что отчетливо помню очень многое... вероятно. И только запах — остался навсегда.

— Запах?

— Банковская книжка пропиталась запахом. Как бы это правильно сказать? Ну, в общем, запах. Понимаете — запах. Берешь книжку, и он переносится на руки. Сколько потом их ни мой, запах не сходит. Сколько ни мой — бесполезно. Кажется, пропитывает до самых костей. Даже сейчас... вот ведь... все то же самое.

Она подняла правую руку на уровень глаз и поднесла ее к лунному свету.

— В конечном итоге, — продолжила она, — все оказалось бесполезным. Совсем не пригодилось. В банковскую книжку так впитался запах, что я не понесла ее в банк, а просто сожгла. Вот и все.

Я глубоко вздохнул, не зная, что ей сказать. Мы вместе помолчали, глядя каждый в свою сторону.

— А что стало с подругой?

— Школу она не бросила. Оказалось, что с деньгами у них не так все и плохо. Девушки — они такие. Излишне драматизируют обстоятельства. Дурацкая, в общем, история.

Она опять закурила и посмотрела на меня.

— Давайте больше не будем об этом. Вы — первый, кому я рассказала. Надеюсь, что и последний. Не стоит она того, чтобы о ней знали люди.

— Хоть как-то полегчало?

— Да, — улыбнулась она, — как камень с души упал.

Я долго сомневался. Хотел заговорить об этом деле, но сдержался. И опять задумался. Давно я так не сомневался. Все это время я постукивал костяшками пальцев по ручке шезлонга. Хотел закурить, но пачка оказалась пустой. Девушка, поставив локоть на ручку, смотрела куда-то вдаль.

— У меня есть одна просьба, — решившись, начал я — Если я обижу этим, то сразу извинюсь. Тогда забудьте об этом. Не знаю, как сказать просто мне кажется, что лучше сделать так. Извините, но я не знаю, как это правильно сказать.

Она продолжала смотреть на меня, не снимая локоть с ручки.

— Хорошо. Попробуйте, спросите. Если мне это не понравится, забуду сразу. Только и вы тогда забудете, идет?

Я кивнул.

— Можно мне понюхать вашу руку?

Она смотрела на меня рассеянно, оставив локоть на прежнем месте, затем на несколько секунд закрыла глаза и почесала бровь.

— Хорошо, пожалуйста.

Она убрала подбородок с руки и протянула ее мне.

Я взял ее руку, развернув ладонью к себе, как это делают хироманты. Рука ее была полностью расслаблена. Длинные пальцы чуть загибались внутрь. Положив свою руку на ее, я вспомнил отрочество. Затем нагнулся и на мгновение поднес к ее руке нос. Пахло гостиничным мылом. Некоторое время я как бы проверял тяжесть руки, после чего положил ее обратно девушке на колено.

— Ну и как? — поинтересовалась она.

— Только запах мыла.

Расставшись с ней, я вернулся в номер и еще раз позвонил подруге. Она не отвечала. Только сигнал вызова продолжал ныть в моей руке. Все это уже было... Но мне все равно.

Я продолжал звонить в звонок за несколько сот миль отсюда. Теперь я отчетливо чувствовал, что она сидит рядом с телефоном. Она точно там.

После двадцать пятой попытки я положил трубку. Ночной ветер покачивал тонкие шторы на окнах. Шумел прибой. Я опять взял трубку и еще раз медленно набрал номер.

  42