Особенно,... 
71 
– А Мальтийский орден, разве он не может помочь? Говорят, что он располагает…
– Гораздо меньшим, чем вы думаете. С тех пор как было принято решение о секуляризации богатств церкви, наши командоры отстранили нас, и мы больше не касаемся доходов. Был даже поставлен вопрос о лишении французского подданства всех тех, кто примкнул к Ордену, ведь его местонахождение – за границей. Наш Великий магистр Эммануэль де Роан-Полдюк пытался разрешить все эти многочисленные трудности и в Париже, бальи де Вирье, преодолев морской путь, пытается доказать, что наши богатства принадлежат нейтральному могуществу. Вот почему я не вернусь на Мальту. Неотложные дела предстоят во Франции, и я намереваюсь посвятить себя службе королю. Это святое дело, и я готов принести себя в жертву… Вот почему я должен видеть Гийома: или я ошибаюсь в оценке его качеств, или я смогу положиться на него… Итак, я его дождусь!.. Будем надеяться, что он не заставит себя долго ждать.
– Дело в том, что…
Смущенный вид молодой женщины, ее растерянный взгляд, ее видимые усилия придумать на ходу подходящую историю – все это истощило терпение бальи.
– Или вы мне солгали? – спросил он сурово. – Вы называли меня отцом, так позвольте мне вести себя соответствующим образом. Перед тем как приехать к вам, я зашел в одну придорожную гостиницу, где люди болтают о том о сем. Там я узнал, что Гийом Тремэн исчез в одну темную ночь, и, вероятно, дьявол помог ему скрыться, потому что с тех пор никто не знает, где его искать. Итак, я жду правды!
Почувствовав на себе инквизиторский взгляд его серых повелительных глаз, который проникал в самые отдаленные уголки ее души, Агнес заколебалась. Она взяла его за руки, медленно подвела к камину и усадила в кресло. Затем опустилась перед ним на колени. Ей показалось, что этот монах-солдат ниспослан ей Богом как долгожданная помощь, о которой она уже долгое время тщетно молила глухие небеса.
– Я скажу вам все. Мне кажется, так будет лучше.
– Не сомневаюсь в этом, но не оставайтесь в этой позе, которая больше подходит для виноватой. Садитесь в кресло. Вы нуждаетесь в друге, а не в исповеднике, по-моему, вы и так уже много страдали…
Она улыбнулась ему и начала свой рассказ…
Бальи обратил внимание, что он мало отличается от того, что рассказал ему Потантен, за исключением, разумеется, того, что касалось Адель Амель. Молодая женщина продолжала считать, что это славная девушка, которую мало любили и которая готова отдать сердце тому, кто одарил ее своей дружбой.
– Первым моим порывом был гнев, и я была даже груба с ней, когда она рассказала мне о неверности моего супруга. Но потом я раскаялась и теперь стараюсь проявлять к ней расположение.
Месье де Сэн-Совер рассмеялся:
– Вы сошли с ума! Расположение? А с какой стати? За то, что она разрушила ваш брак, мерзко обошлась с человеком, к которому не должна испытывать ничего, кроме признательности? Ваш первый порыв, как вы сказали, был оправдан, а теперь вы допускаете большую ошибку, позволив ей обосноваться здесь. Я готов поклясться, что именно этого она и добивалась. Хищность и алчность написаны большими буквами на ее плоском лице– но оставим пока эту тему. Прежде всего надо заняться Гийомом. Я надеюсь, вы предприняли поиски?
– Нет. Почему вы думаете, что я должна разыскивать человека, которого выгнала из дома, запретив ему впредь появляться передо мной? Потантен этим занялся.– Я поговорю с Потантеном, – пробормотал бальи, который уже знал, о чем тот может ему рассказать, – но хочу знать ваше мнение: широкоплечий видный мужчина верхом на лошади, красивее которой в этих местах, наверное, нет, может рассеяться в воздухе, исчезнуть, не оставив следов? – Я думаю… он мог уйти в плаванье, сесть на какой-нибудь корабль и отправиться в Индию, откуда он прибыл когда-то, или в Канаду, где прошло его детство.
– Если мне не изменяет память, у него есть друзья во всех портах на побережье Котантена и даже в Сен-Мало. Думаю, ваш мажордом их расспрашивал?
– Да, так и было. Но никто его не видел. Но ведь есть и другие места, где можно сесть на корабль.
– Вы говорите глупости,– рассердился Сэн-Совер. – Ваши объяснения совершенно не годятся, да вы и сами в них не верите. А мысль о том, что его могли убить, что он уже мертв, не приходила вам в голову?
– О, как бы я хотела быть в этом уверенной! – злобно сказала Агнес. – В таком случае я смогла бы простить его, – добавила она с горечью.
71 
