Последние отзывы

  80  

— Ах, господин министр, он совершенно ничего не понимает! Я хотела помешать ему доходить до такого состояния, но он не захотел меня слушать. Видите ли, он вас так любит, что обязательно должен поделиться с вами всеми мыслями, всеми переживаниями… Нас пригласили мои друзья, их дом стоит как раз напротив особняка Роганов, и вот…

— Замолчите, дура! — воскликнул возмущенный Латюд. — Вы не правильно рассказываете и не можете передать всю гамму чувств такого человека, как я. Я достаточно взрослый и, кажется, еще могу говорить… Действительно, друг мой, — обратился он к Джефферсону, — мы были приглашены к друзьям, живущим напротив особняка кардинала. Вдруг с улицы раздался жуткий крик — мы выглянули в окно, и что же мы увидели? Какая-то женщина выбежала из особняка Роганов, громко крича и стеная, ее окружили прохожие, и она, всхлипывая, поведала им, что произошло у бедного кардинала…

— Почему у бедного кардинала? — удивился министр. — Разве парламент его не оправдал?

— О да! Парламент, но не Версаль! К кардиналу был послан барон Бретей — заклятый враг Рогана, и от имени короля объявил, что кардинал лишается звания первосвященника Франции и голубой орденской ленты. И в довершение к этому, больного Рогана ссылают в аббатство Шер-Дье, что в Оверни, и запрещают появляться при дворе. Он уезжает завтра.

— Король изменил решение парламента? — переспросил Поль-Джонс. — Парламент без внимания это не оставит.

— Какой скандал, не правда ли? — вмешалась в разговор госпожа Легро. Она решительно не умела молчать. — Одинаковое наказание для кардинала и для мошенника Рето де Виллетта…

— Не говорите так! — оборвал ее Жиль. — Я был во Дворце Правосудия и слышал приговор.

Рето в кандалах будет вывезен за границу, кардинал поедет свободно в свое аббатство, в аббатство, где он хозяин. Разница большая…

— Я с вами согласен, — воскликнул Латюд, — но ужесточение судебного решения касается не только кардинала. Выдворяют и Калиостро! Он тоже должен покинуть Францию как можно быстрее и взяв с собой только самое необходимое. О, нетрудно понять, откуда нанесен удар! Король — добрейший человек, но Австриячка вьет из него веревки, а ее ненависть к кардиналу не ослабевает. Видели бы вы, какая толпа собралась у особняка Рогана! Одно точно: в этот час народ Парижа собирается помешать кардиналу и его свите покинуть город. И если пошлют войска, то кровь прольется обязательно…

— Не будет никакой крови, — возразил Жиль. — Кардинал этого не допустит. Он смиренно подчинится королевской воле и уедет.

— Я тоже так думаю, именно поэтому мы и бросились к вам, господин министр! Я вас умоляю, надо что-то предпринять…

— Я?! — удивился Джефферсон. — Но что я могу сделать?!

— Поезжайте в Версаль! Король вас любит, он прислушается к вашим словам. Объясните ему, что он должен отклонить свой приказ о ссылке, если не хочет уже завтра увидеть Париж в огне и крови. Скажите ему…

— Ля, ля, мой друг, как вы скоры! Я не могу и не имею права вмешиваться во внутренние дела Франции. Мне никогда не простят в Аннаполисе, если я последую вашему совету…

— Тогда посетите королеву частным образом!

Частным! Ведь кардинал скорей всего был ее любовником, и такая удивительная строгость к нему всем кажется подозрительной…

Краска бросилась в лицо Турнемина.

— Негодяй! — загремел он, готовясь броситься на Латюда, но сильная рука Джефферсона удержала его.

— Спокойно, Джон, — сказал посол тихо. Мягкость его голоса контрастировала с крепкой хваткой рук. — Великодушие нашего друга завело его слишком далеко, он просто не хочет, чтобы в Париже пролилась кровь, а вы, как и все наши молодые люди, немного влюблены в королеву. Мой дорогой господин Латюд, — добавил Джефферсон более жестко, — я вам буду премного обязан, если вы прекратите говорить о Версале. Я туда не поеду, мне там делать нечего.

Разговор стал общим, кто-то из гостей задал вопрос Латюду. Джефферсон незаметно наклонился к Жилю и полусерьезно-полуиронически прошептал:

— Молчите! Не забывайте, что вы американец!

Так близко к сердцу оскорбление королевы может принимать только французский дворянин или офицер королевской гвардии!

Несмотря на все свое самообладание, Жиль вздрогнул и устремил на американского посла удивленный взгляд. Джефферсон ответил ему любезной улыбкой.

— До ухода, — добавил министр, — зайдите ко мне в кабинет. Я должен вам кое-что сказать…

  80