Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
61 
«Я-то, конечно, интернационалист, но вот интернационалисты ли они?» — озабоченно подумал Меф.
Он вернулся на кухню и сделал двести отжиманий. Потом стал бродить по комнате и вставлять в каждый прибор его зарядник. Меф обожал заряжать телефоны, плееры и все прочее, что имеет батарею. Он смотрел, как пульсирует столбик заряда, и чувствовал, что вот — они наливаются силой, становятся лучше, совершеннее. Точно так и человек, когда следит за собой. Каждый день мы или заряжаемся, или разряжаемся. И он сделал еще пятьдесят отжиманий.
На реферат у Дафны ушло около часа. Правда, клавиатура почти дымилась. Когда принтер перестал выплевывать горячие страницы, Меф пролистал доклад. Дафна с беспокойством смотрела на него. В ее пальцах остывали муки творчества. Меф пролистал доклад наискось.
— Добро… вечные ценности… вечно ты в своем репертуаре… скажут еще, что я религиозный фанатик! — сказал Меф ворчливо. — Я же просил ошибок побольше ляпать!
— Прости, пожалуйста! — сказала Дафна и сама себе поставила мысленный плюсик. За терпение.
Она давно уже ничему не учила Мефа, раз и навсегда поняв, что никого и ничему научить нельзя. Максимум объяснить, что не стоит засовывать два пальца в розетку. Может, и поверят, но и то не раньше чем попробуют согнутой скрепкой. Да и вообще отвечать на вопрос, пока он не задан — полная бессмыслица.
Даф поймала на себе веселый взгляд Мефа. Буслаев стоял рядом и, как в подзорную трубу, разглядывал ее в свернутый трубкой доклад.
— Как ты ухитряешься на меня не сердиться? — спросил он.
Даф улыбнулась, пряча глаза.
— У меня есть секрет. Я проговариваю свой гнев полными предложениями. Например: «мне хочется разорвать Мефа в клочья, потому что мне кажется, что только я одна поступаю правильно».
Меф внимательно слушал. Дафна решила, что он принял ее совет к сведению, и восторжествовала. Наконец-то хоть одно ее увещание пробило шкуру этого толстокожего бизона!
— Ну что, понравилось? Хочешь сам попытаться? — жизнерадостно предложила она.
— Угу, — кивнул Меф.
— Ну так попробуй!
Меф шагнул к ней и, оказавшись рядом, уставился на потолок, нашаривая слова. Даф с волнением ждала, пока Меф разродится полным предложением. И Буслаев это сделал.
— Я злюсь на Дафну за то… что мне хочется ее поцеловать, а она все время болтает, и у меня не получается этого сделать, — сказал он.
Ночью Дафне позвонил Эссиорх. По обычному телефону.
— Ну как? Нашли ножны? — спросила Дафна.
— Нет пока.
— Хнык не говорит?
— Хнык говорит так много, что мы не можем его заткнуть. Мне приходится сдерживать Улиту: она едва не разорвала его в клочья, — больным голосом пожаловался Эссиорх.
На заднем плане Дафна услышала сюсюкающее бормотанье. Хнык вгонял в краску Корнелия, уточняя, какие девушки ему нравятся. Потом окончательно обнаглел и стал превращаться в Варвару. На него кричали, его трясли, но, кроме знаменитого «хюхюканья», никакой информации Хнык не выдавал.
— Нужен джинн, — сказал Эссиорх.
Глава 12. Меч для левой руки
Когда человек получает дар, он чаще всего получает и противовес. Физические недостатки, болезни, некрасивость, одиночество — много чего еще. Без этого противовеса человек мог бы не донести свой дар: бросить, разбить, перешагнуть через него, надругаться над ним.
Пару раз в неделю Меф бегал «психоделический галоп с элементами паркура» (с Даф). Точного расстояния он не знал, но подозревал, что километров пять-шесть. Бежал вдоль улиц, и плевать на смог — парки с ровными дорожками были ему скучны. Перемахивал заборы, заскакивал на строительные вагончики, забирался на пожарные лестницы, кувыркался между припаркованными машинами, запрыгивал в кузов притормозившего грузовика и покидал его на следующем перекрестке. Пару раз за ним гнались вопящие личности с монтировками и лопатами. Собаки раздирали штаны. Но это уже частности.
Если грузовиков и вагончиков не попадалось, Меф ставил эксперименты. Например, засовывал в почтовый ящик осенний лист с написанным на нем маркером адресом Дафны. Создавал загадку для почтальонов. Кстати, один раз его письмо дошло. Девушка на почте проявила участие, наклеила марку и поставила штамп.
В то утро он тоже побежал было кросс, но что-то заставило остановиться. Душу грызла неясная тревога, как бывало в минуты близкой опасности. Меф приготовил меч, но сражаться было не с кем, разве только с дворником, который гонялся за листьями с мудреным воздуходувом.
61 
