Особенно,... 
143 
Моченый распахнул беззубую пасть, словно собираясь высосать дешевую жизнь мелкого фраера, и резко кивнул. Хруст выломанного сустава и вопль господина Буркова слились, сотрясая стекла тринадцатого дома, стены яранг и покой якутского стойбища.
Потрошилов и Клим не обернулись. Им было не до чьих-то криков. Они спешили освобождать маму. Мозг растерянно посмотрел вслед уходящей надежде. Упускать добычу не хотелось. Но без поддержки уголовников все хитроумные планы теряли смысл.
Валентина Петровна высунулась в окно соседской квартиры почти по пояс. Она внимательно проследила за убытием родного сына. После чего снова взялась за телефон и набрала «03». Как биолог и натуралист она контролировала процесс борьбы видов.
Тем временем битва титанов шла к развязке. Моченый планомерно душил Бая. Тот лягался ногами и истошно хрипел. Трещали кости и хрящи. Мелькали руки, ноги и головы.
Милицейский «уазик» вывернул из-за угла с натужной неохотой ветерана МВД. К месту побоища он подкатил, тускло сверкая проблесковым маячком уныло синего цвета. Сирена не работала хронически. За нее старался пожилой двигатель, оглашая окрестности ревом и скрежетом.
Группа захвата состояла из младшего сержанта Мудрого и рядового милиция Толика. Водитель в счет не шел. Как боевая единица он не годился ни к черту. Потому что из машины никогда не вылезал принципиально.
— Всем на землю! — истошно заорал Мудрый.
— Руки за голову! Лицом к стене! — поддержал егоТолик.
Бай суетливо дернулся в крепких руках Моченого. Опыт прошлых, совсем не романтических, встреч с людьми в серой форме подсказывал стратегию безропотного подчинения. Он перестал лягаться и огляделся в поисках стенки, чтобы встать к ней лицом. Не вышло. Ничего похожего на стену рядом не наблюдалось.
Моченый обрадовано сомкнул захват на его горле. Пока группа захвата оцепляла место происшествия, он успел качественно придавить оппонента. Бай обмяк, синея губами. Мозг залег моментально, выражая готовность к сотрудничеству с органами правопорядка. Руки он дисциплинированно держал на затылке. С зажатой в них справкой из больницы Скворцова-Степанова.
Передвижная милицейская группа из 108-го отделения милиции трусцой замкнула кольцо вокруг Моченого. Их было больше. У них были автоматы и дубинки. И они охраняли доверенную государством территорию. То есть имели полное право на все.
У Моченого была одна нога, один глаз, годы зоны за спиной и море нерастраченной ненависти. Следовательно, наблюдалось примерное равенство сил. Пахан зарычал, отбрасывая бездыханное тело Бая. Менты выставили вперед дубинки, рассчитывай на победу малой кровью.
Захват рецидивиста и грабителя прошел спонтанно. На тычки резиновыми палками он не реагировал. Сдаваться пахан не желал. Грозный рык из беззубой ротовой впадины заставлял стражей порядка осторожничать. Они кружили в смертельно опасном поединке, топчась по распростертым телам. Наконец, Толик дождался, когда товарищ младший сержант отвлечет внимание преступника тактическим падением в лужу, и нанес разящий удар.
Дубинка сочно шмякнула Моченого по темени, даря третье за неделю сотрясение головного мозга и спасительное забытье. Операция прошла успешно, не считая оторванного погона и грязных штанов Мудрого.
* * *
За рулем машины «скорой помощи» сидел Семеныч. Его пышные усы шевелились в такт колдобинам и выбоинам. Синхронно звучал незамысловатый шоферский мат. Рядом восседал фельдшер Дима, равнодушно взирая на питерские пейзажи начала двадцать первого века. Людская суета, мнение Семеныча о качестве дороги и медицинская помощь населению носили для него одинаково глубокий фиолетовый оттенок.
В мире вообще не было ничего значимого, кроме бумажек с водяными знаками. Все остальное можно было либо приобрести в обмен на них, либо за них же продать. Исходя из этой глобальной мудрости, выезд на драку Димон воспринял с олимпийским спокойствием. Там денег не предвиделось. Мордобой, по его святому убеждению, был уделом пролетариата.
«Скорая» въехала во двор и остановилась. Возле роскошной серебристой иномарки лежали тела.
— Жуть, — равнодушно прокомментировал Семеныч.
— Не скажи, — быстро соображая, ответил фельдшер.
По его мнению, нищие люди возле ТАКИХ машин валяться не могли. В стылом осеннем воздухе повеяло теплым сквозняком легких денег. Димон оживился. Он выпрыгнул из машины, сразу беря курс на милицию. Все равно пронести халяву мимо представитеяей власти было невозможно. Даже теоретически.
143 
