Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... 
8 
Без пяти девять Фиджи Стивенс осталась одна-одинешенька напротив зеркальных дверей «Мажестика» и несказанно затосковала. Хмельной кураж немного выветрился из ее платиновой головушки, и теперь Фиджи откровенно робела по самым разным поводам. Во-первых, где у зеркальной двери ручка?..
Стараясь выглядеть как можно более независимо и естественно, Фиджи приблизилась к двери вплотную и слегка наклонилась вперед, пытаясь разыскать проклятую ручку. В этот момент зеркальное чудо прянуло внутрь, и Фиджи с громким визгом влетела в еще более роскошный вестибюль, прямо в объятия роскошного же швейцара, который, вероятно, в свободное от работы время подрабатывал фельдмаршалом в какой-нибудь армии — на темно-зеленом мундире так и горели золотые шнуры, позументы и всякие-разные аксельбанты.
Через некоторое время равновесие было найдено, и швейцар-фельдмаршал сдал слегка растрепанную Фиджи на руки метрдотелю. Этот, по всей видимости, подрабатывая уж и вовсе каким-нибудь монархом — столько стати и монументальности источала его мощная фигура.
Фиджи немного пришла в себя и почти без запинки выговорила фамилию негодяя Вулфа, включая все аристократические звания и титулы. Метрдотель одобрительно дернул бровью и величаво поплыл вперед, а Фиджи поплелась за ним, то и дело спотыкаясь об ковер.
В зале, куда сопроводил ее метрдотель, стало совсем нехорошо. Фиджи с тоской подумала, что бриллианты, как ни крути, необходимы практически любой женщине. Вокруг, по крайней мере, не наблюдалось ни одной женщины БЕЗ бриллиантов…
В полутьме загадочно мерцали свечи на столиках, покрытых крахмальными скатертями. Свет отражался в мириадах граней бриллиантов, сапфиров и изумрудов, украшавших шеи, плечи, уши, бюсты и пальцы дам различного возраста. Ароматы французских духов витали в душном воздухе, смешиваясь с запахами еды, дорогого вина, изысканно-вонючих сигар, мужского одеколона — и возникал один общий аромат: аромат богатства и власти…
Фиджи в очередной раз споткнулась — очень удачно, потому что метрдотель как раз отодвинул стул и вполголоса произнес, торжественно и негромко:
— Мистер Вулф, к вам дама…
Фиджи с размаху плюхнулась на стул и вскинула глаза, одновременно лихо сдувая упавшую на них челку…
Прямо перед ней сидел флибустьер. Властелин Карибского моря. Морской разбойник. Демон. Отец всех пороков и повелитель всех соблазнов.
Джордж Мортимер Вулф, граф Кентский, герцог Олдершот-и-Беркли.
Смуглое лицо флибустьера было невозмутимым и бесстрастным, только на красивых губах играла жестокая и ехидная усмешка. Высокие скулы, тень синевы на щеках. Волевой подбородок, высокий лоб, крупный, орлиный, но не массивный и не крючковатый нос. Черные густые брови вразлет, внешние концы чуть приподняты, что придает пирату еще больше сходства с дьяволом.
Густые черные волосы коротко подстрижены, и на висках серебрится первая седина, необыкновенно пирата украшающая. Но самое главное — глаза. Холодные сапфировые глаза, в глубине зрачков которых тлеют адские уголья. Насмешливые и равнодушные глаза демона, которому погубить бессмертную душу Фиджи Стивенс — раз плюнуть.
Демон наклонился вперед, отпил из высокого фужера шампанское и процедил сквозь зубы:
— С ума можно свихнуться! Блондинка по имени Ифигения, да еще и пьяная. Гениально! Идеальное прикрытие. Если ты еще и печатать на машинке умеешь, то цены тебе нет, малышка Фиджи.
Голова у Фиджи закружилась, но она решила взять себя в руки.
— Па-апршу без фамильярностей! Мисс Стивенс. И на машинке я печатаю очень быстро, равно как и на компьютере. Так что не хами, герцог вшивый.
— Понял, умолкаю. Шампанского хлопнешь? Или попросить чего покрепче, чтобы не снижать градус?
— Шампанское сойдет. Я вообще-то не пью…
— Ты знаешь, это видно. Это, я бы сказал, сразу бросается в глаза.
— Отстань! Я пришла, чтобы сказать тебе, что я тебя ненавижу…
— Давай говори.
— Ненавижу! Ик! Ой.
— Набери воздуху в грудь и подними руки над головой. Теперь медленно выдыхай и попутно слушай меня. Итак, мое предложение тебя устроило, и ты едешь со мной в Вегас… Говорить не надо, просто кивай!
— Угм…
— Ненависть твоя, как и все прочие чувства, меня мало интересует, но в агентстве поручились, что ты умеешь еще и соображать, так что начинай прямо сейчас.
8 
