282 
— Можешь не сомневаться. Никто из людей не услышит, как ты будешь свистеть. Маженди не поймут, что это ты вызвала птиц. Птицы же будут очень голодны и набросятся на посевы. Когда маженди вновь засеют свои поля, ты снова нашлешь на их поля птиц и оставишь их без семян.
Она радостно улыбнулась:
— Все маженди умрут с голоду!
Ричард сурово посмотрел на нее.
— Нет! Я дарю тебе волшебный свисток, чтобы прекратить убийства, а не чтобы убивать с его помощью. Птиц надо призывать до тех пор, пока маженди не согласятся жить с вами в мире. Когда они сделают это, вы тоже должны будете выполнить обязательство и никогда больше не воевать с ними. Но помни: если ты злоупотребишь моим подарком, я вернусь и обращу свою магию против твоего народа. Смотри же, не обмани моего доверия!
Дю Шайю отвела глаза.
— Я сделаю все, как ты сказал. Я не подведу тебя. Спасибо тебе за то, что ты принес нам мир.
— Мир! — фыркнула сестра Верна, наградив Ричарда испепеляющим взглядом. — Ты что, думаешь, все так просто? После того, как люди прожили по своим обычаям три тысячи лет, по-твоему, достаточно отдать указание — и они перестанут убивать друг друга? Ты веришь, что стоит только тебе явиться — и жизнь народов изменится? Да ты наивнее ребенка! Пусть ты не унаследовал преступных наклонностей отца, но твоя самоуверенность приносит не меньшее зло.
— Если ты, сестра, надеешься, что я способен смириться с человеческими жертвоприношениями, ты сильно заблуждаешься, — тихо сказал Ричард. — Какое зло я принес и кому? Разве я стал причиной гибели людей?
— Ну, прежде всего, — начала сестра, — если мы перестанем помогать тем, у кого есть дар, они погибнут. Как же, по-твоему, эти мальчики теперь смогут попасть в наш Дворец? Земли маженди мы пересекать больше не сможем. А она, — сестра Верна искоса глянула на Дю Шайю, — только нам позволила пройти через свои земли. О том, чтобы пропустить других, речи пока не шло. И все эти дети погибнут из-за того, что ты сегодня сделал.
Ричарду было трудно сосредоточиться. Магический гнев меча вызвал у него на этот раз ощущение небывалой усталости. Больше всего ему хотелось спать. Он повернулся к Дю Шайю:
— Прежде чем заключить мир с маженди, вам придется выдвинуть еще одно условие. Скажите им, что они должны будут позволить сестрам Света проезжать через их земли. Твой народ пусть поступит так же.
Дю Шайю молча кивнула, глядя ему в глаза.
— Ну, ты довольна? — спросил Ричард у сестры Верны.
— Помнишь, в долине ты убил чудовище, но на его месте появились сотни змей? — ответила она вопросом на вопрос. — В этом случае произойдет нечто подобное. Невозможно перечислить все твои сегодняшние ошибки. Только сегодня я предупреждала тебя, чтобы ты не размахивал топором вслепую, но ты опять меня не послушался! Все, что ты сделал до сих пор, не прекращает истребления людей, а лишь служит его продолжению.
— В этом отношении, сестра, я Искатель Истины, а не твой ученик. Как Искатель я не намерен терпеть человеческие жертвоприношения. Что касается гибели других людей — это другой вопрос. И я не думаю, чтобы тебе действительно хотелось наказать меня за то, что я прекратил безобразие, которое, я уверен, ты давно хотела бы прекратить сама.
— Как сестра Света я не имею власти менять порядок вещей, существующий уже три тысячи лет. Я только должна выбирать наименьшее зло. Да, я ненавидела этот порядок и была бы рада, если бы тебе удалось все изменить. Но я не могу не понимать, что это приведет к новым бедам и к гибели людей. Когда ты надел ошейник, то, помнится, сказал, что держать в руках поводок будет труднее, чем этот ошейник носить. Похоже, ты был прав. — Глаза ее заблестели от слез. — Ты обратил мое призвание, мое любимое дело — в ничто. Но я не думаю о том, чтобы наказать тебя за неповиновение. Через несколько дней мы будем во Дворце, и там я наконец избавлюсь от тебя. Пусть они сами с тобой занимаются. Посмотрим, как они будут обращаться с тобой, когда ты вызовешь их гнев. Боюсь, ты сможешь убедиться, что другие сестры не будут проявлять такого долготерпения, какое свойственно мне. Они воспользуются властью Рада-Хань. И, боюсь, они, как и я сейчас, еще пожалеют, что пытались тебе помочь.
— Мне жаль, если ты так это воспринимаешь, сестра, — произнес Ричард, не глядя на нее. — Кажется, я могу тебя понять. Но пусть я и не послушался тебя, то, что случилось сегодня, не имеет к этому отношения. Тут речь идет о борьбе за истину и справедливость. Если ты хочешь учить меня, то, надеюсь, ты твердо следуешь собственным нравственным принципам? Надеюсь также, что сестры Света не станут тратить время на тех, кто легко меняет свои убеждения в зависимости от обстоятельств. Я вовсе не хочу обидеть тебя, сестра Верна. Просто я сам не смогу себя уважать, если позволю убивать людей, а тем более — принимать в этом участие.
282 
