Особенно,... 
91 
– Вставай! – Кай подхватил ее под здоровую руку. – Знаю я такие раны. Тебя уже сейчас лихорадит, а ночью будет еще хуже. Сегодня тебе нужна теплая постель и сытный ужин. Заночуем в деревне. Все равно надо узнать дорогу.
Верда почти задремала, когда перед ней со стуком поставили тарелки. Вздрогнув, она испуганно выпрямилась.
– И еще подогретого вина, красавица! – сказал Кай. Служанка в трактире и впрямь была красоткой – яркой, шустрой, с богатым горячим телом. Ловко увертываясь от мужских рук, хохоча и отругиваясь, она принесла вина и задержалась у стола, откровенно разглядывая Кая.
– Вижу, не здешние?
Он приобнял ее за талию.
– Нездешние, но ночку здесь проведем.
Кай смотрел на женщину блестящим ласкающим взглядом: в нем были одобрение и усмешка, вызов и приглашение. Стрельнув глазами на съежившуюся в углу Верду, служанка хмыкнула:
– Комната еще есть. Ты и твоя…
– Сестра, – быстро вставил Кай.
– …можете не беспокоиться насчет ночлега.
– Вот и хорошо, – Кай с удовольствием проводил взглядом ее покачивающиеся бедра. Даже неискушенная в таких делах Верда поняла, что эти двое обо всем договорились. Сейчас он обернется и увидит ее – такую некрасивую, тощую, тусклую… Верда еще больше забилась в угол, чувствуя, как закипают на глазах слезы. Когда это она расстраивалась из-за своей неприметности? Это все рана, рана и усталость…
– Что, совсем плохо? – Кай подался к ней через стол. – Выпей обе кружки вина и иди наверх. Тебе надо лечь.
– Завтра я буду здорова.
– Завтра будет завтра. А теперь – иди.
Он присаживался тут, перебрасывался парой фраз там, слушал разговоры здесь. Услышанное не радовало. Кругом рыскали солдаты – наверняка из-за готовящегося праздника, но идти придется еще осторожней… Кай рассеянно улыбнулся многозначительному взгляду служанки. Уснула ли она? Может, все-таки позвать здешнего лекаря? Она лечит других, но сумеет ли вылечить себя? Лихорадка еще не самое страшное… Он встал и быстро взбежал вверх по лестнице. Толкнул незапертую дверь.
Верда спала.
Спала, и Кай точно впервые заметил, хотя видел и раньше, что она всегда прикрывает лицо – капюшоном, рукавом… Или как сейчас – ладонью. Пахло травами: наверно, перед сном она опять перевязала рану.
Во дворе и внизу было тихо. Деревня спала. Дремало небо, сонно помаргивая лунным глазом. На Кая внезапно накатила усталость. Интересно, где, по ее мнению, должен был спать он, раз она улеглась на самый край кровати? Он перебрался через нее – девушка зашевелилась, но не проснулась. Волосы ее были влажными и пахли дымом и полынью. Кай лег на спину. Верда повернулась и прижалась к нему так просто и естественно, словно делала это каждую ночь. Кай выдохнул, не зная, смеяться ему или плакать. Уйти от ждущей и хотящей его женщины к этой… монашке, которая вообще не замечает, что он – мужчина… Похоже, на белом свете стало одним сумасшедшим больше. Кай потянулся, сердито подтыкая ей под спину одеяло. От нее несло жаром, но дышала хозяйка ровно, глубоко. Может, и обойдется…
Она проснулась перед рассветом – не от холода или щебета птиц, просто сработали внутренние часы. Несколько раз оглядела серую комнату, прежде чем вспомнила, где находится. Полусгоревшая свеча на столе, слабый свет, сочащийся в узкое окошко, мерное дыхание уткнувшегося в подушку Кая, тяжелая рука, расслабленно лежащая на ее боку… так тепло, удивительно спокойно, странно… так трудно заставить себя подняться…
– Ты идешь?
Он сел на кровати, потирая глаза. Верда, уже одетая, с мешком в руке, спокойно смотрела на него.
– Куда?.. – начал он и встал. – Ты собираешься выйти сегодня? Дьявол, дай себе хоть день передышки!
– Я отдохнула, – Верда подумала и добавила. – Спасибо. Хорошо, что ты привел меня сюда.
– Послушай, я лучше знаю, что такое раны…
– Да, конечно. Но плечо вовсе не мешает мне идти, – Верда вновь помедлила и добавила. – Не беспокойся.
– Мы хотя бы успеем позавтракать? – недовольно спросил Кай и увидел ее осторожную улыбку – впервые Верда показала, что рада тому, что он идет с ней.
– Попробуем успеть.
В первые дни он зорко следил за хозяйкой и, едва замечал малейшие признаки слабости или усталости, непререкаемым тоном объявлял привал. Ворча о том, «кто тут кому раб», Верда с явным облегчением садилась или ложилась отдыхать – но с каждым днем все реже. Она и вправду оказалась очень выносливой, да и рана хорошо подживала. Дорога стала легче и потому, что теперь они много разговаривали. Вернее, говорил он, а Верда прилежно слушала. Кай много где бывал и много чего повидал – и до войны и во время, – а Верда никогда не покидала свой малолюдный северный край. Несмотря на ее несловоохотливость, Кай сумел кое-что выведать и о ней самой. Рано осиротевшую девочку взяли на воспитание монахи. Суровые неразговорчивые наставники, строгие испытания, вечный холод каменных келий… Неудивительно, что она похожа на монастырское привидение. Девушки в ее возрасте должны наряжаться, хихикать, да любиться с милыми, а не шляться по дорогам огромной страны в компании с рабом-бандитом… Он никогда не пытался особо вникать в таинства и различия вер, и если кому и приносил жертву, то лишь богу огня и войны Агду. Но вера, посылающая в мир неопытную беззащитную девчонку, заранее ему не нравилась.
91 
