124 
Трубка повисла на шнуре, Рыбаков прыжками рванул вдоль дома к автобусной остановке.
Автоматчики побежали за ним. Денис несся по сугробам, сзади орали: «Стой!»
«Стрелять не будут, народу на остановке много!» — мелькнула мысль — Беглец опережал преследователей метров на семьдесят. Из парадного вывалились еще человек пять и присоединились к погоне.
Обе патрульные машины, взрывая колесами грязь, вывернули на дорогу. Денис добежал до остановившегося автобуса и обернулся. Человек десять в форме, с перекошенными от ярости лицами, бежали плотной кучкой. «Канарейки» тоже были уже близко.
За спиной разгоряченных стражей порядка беспрепятственно выехал из проезда «ниссан» и свернул в противоположную сторону. Денис перевел дыхание и всплеснул руками.
— Не мой номер! — патетично воскликнул он, указав на автобус. — А надо же, так спешил!
Люди на остановке недоуменно взглянули на торопливого пассажира. В этот момент подоспели менты.
Бегущий впереди рослый детина замахнулся прикладом, Денис сделал вид, что поскользнулся, и упал ему в ноги. Не ожидавший этого патрульный споткнулся и, уронив автомат, пропахал по грязи метра четыре. В Рыбакова уткнулось три ствола.
— Лежать!
— Да вы что, ребята? — заголосил Денис.
— Молчать! — Милиционеры орали так, что, казалось, они участвуют в конкурсе «Заглуши танк». — Не вставать! Замри! Стреляем без предупреждения! Кто ты такой? Рот откроешь, урою, сволочь! Встать! Руки за голову! Не шевелись!
— Вы что-нибудь одно выберите! — вдруг обратился к галдящей стае «скворцов» [150] интеллигентный человек с бородкой. — Либо — лежать, либо — стоять!
— А ты кто такой? — заревел один из сержантов.
— Пенсионер МВД, — вмешавшийся показал удостоверение. — Полковник запаса, уголовный розыск...
— Вот и сиди на своей пенсии! — проорали ему в лицо. — Будешь лезть, с нами поедешь!
Пенсионер-полковник замолчал. В его времена так разговаривать со старшим по званию было немыслимо. Но благодаря его вмешательству запал у преследователей прошел — Денису дали разок по шее, завели руки за спину, защелкнули на запястьях наручники и втолкнули в «воронок».
— Куда вы его везете? — спросила одна женщина.
— В отделение, — ответил молоденький лейтенант, вытирая пот со лба. — Там и расскажет все...
— Что все? — вновь вмешался пенсионер. — Он на автобус спешил.
— Ладно, разберемся... — вздохнул лейтенант. Сам он не слышал воплей Дениса и присоединился к погоне автоматически — все бегут, и он побежал. — Чо он сделал-то? — обратился он к счищающему с себя грязь автоматчику.
— Здание ГУВД заминировал! — бодро ответил сержант.
Люди на остановке переглянулись, кто-то засмеялся.
— А вы что, круто его поймали? — раздался ехидный голос.
Собравшиеся развеселились. Родная милиция опять выступила в своем обычном амплуа полных придурков. Обозленные лейтенант и сержант молча полезли в машину, остальные потянулись обратно к дому Клюгенштейна.
Подобранную гильзу Денис «уронил» еще по дороге, когда бежал к автобусной остановке. Ничего криминального у него с собой не было.
По прибытии в отделение его, обыскав и забрав деньги, часы, документы, сигареты и зажигалку, втолкнули в «обезьянник» — маленькое помещение с деревянной скамьей.
Возбужденные патрульные проорали дежурному о необходимости строго стеречь задержанного и умчались докладывать руководству. Тщедушный дежурный с уважением посматривал на «террориста».
Денис уселся в угол и вытянул ноги. Слегка мутило, но такая реакция для организма нормальна — современный человек отвык от активных действий, изнежился, да и стресс был силен. Рыбаков отнюдь не жалел о том, что сделал, это была самооборона в чистом виде. Конечно, говорить об этом в милиции он не собирался, и даже не столько потому, что «самоубийца» был капитаном. Статья о самообороне настолько расплывчата, что все зависит от усмотрения дознавателя, а не от реальных обстоятельств. У Дениса был знакомый, еще в пору учебы в институте, который получил четыре года, защитив девушку. И хотя он бился против пятерых, у троих из которых были ножи, в его «посадке» сыграло роль то обстоятельство, что он был кандидатом в мастера спорта по вольной борьбе. Один из противников, попавшийся на «мельницу» [151], ударился затылком о поребрик и умер. Ни свидетельские показания девушки, ни наличие оружия у нападавших не избавили его от полутора лет предварительного заключения и двух с половиной на зоне. Окружавшие его «сидельцы» относились с пониманием, видя, что парня держат ни за что. А толку?
124 
