173 
– Египет! Большой город?
Роза кивнула, помечая что-то в присланном расписании. Вид у нее был свирепый. «Месье Шануар… Сэр Балливог… школа…» – ворчала она и хмурилась так, что глядеть было страшно.
– А зачем мы идем в Александрию?
– Побыть библиотекой.
– А… разве там нет?
Роза посмотрела на девушку из-за рассыпавшейся белесой челки.
– Той – уже нет, – отвечала не слишком понятно. – Вот мы и побудем… немного. Идет?
– Идет, – отвечала растерянная Магдала.
* * *
Порт чудесной Александрии, правда, оказался самым обыкновенным: мутная рыжеватая вода, серый бетон пирса, совсем близко – лапчатые краны-стакеры. Круизные теплоходы лебедями держались в отдалении от серой «Морской птицы» с красным хохлом антенны.
Однако на пирсе корабль встречали два десятка египетских школьников – мальчики отдельно, девочки отдельно, по паре чиновников, учительниц и полицейских и весьма пожилой синьор, изжелта-смуглый и седовласый, весь трясущийся.
Капитан и команда, все при параде, выстроились у борта. Роза надела черный брючный костюм. Магдала постирала и погладила праздничное голубое платье. Только обуви подходящей у нее не было, и Роза, сверкая глазами, отвела ее к капитану. Капитан выдал Магдале денег на туфли («Ты не просто пассажир, а член экипажа, бери», – велела книгохранительница, когда Магдала вздумала было отказываться). Правда, первых гостей все равно пришлось встречать в стареньких сандалиях. С пирса сказали речь на английском, капитан Бек произнес в ответ несколько слов – мол, добро пожаловать, наш гуманитарный проект и так далее. Детишки побежали по трапу и достались Атилле и Миклошу, и близнецы повели младую поросль показывать корабль и отвечать на вопросы, часто весьма неожиданные – например, как зовут корабельного кота, почему у капитана глаз косит и тому подобное. Кота, надо сказать, на «Морской птице» не водилось, пятипалые черные следы на обшивке принадлежали вовсе не коту, а ручному гепарду одной из посетительниц, и оставил он их в каком-то незапамятном году, еще до того, как бравые братья пришли на флот, и даже до того, как они сели за парту в школе. Но следы с тех пор держались крепко, черный водостойкий лак – не шутка.
Пожилой синьор поднялся на палубу последним. Он мелко тряс одуванчиковой головой и как-то странно кривил рот: на бледных губах то появлялась, то исчезала неуловимая улыбка. Магдале было неприятно на него смотреть, и она себя уговорила, что таращиться невежливо.
Старик, взобравшись по трапу, никуда дальше не пошел. Он стоял в двух шагах от Магдалы, сипел горлом и передергивал тощими плечами.
– Дьевочька, – сказал он вдруг. – Пррьелессное дитья. Проводите мьеня в ссокрёвищницу знаньий!
Английский у него был ужасный – такой же трясущийся, шипящий и дряхлый.
– Куда?
– Фффф бибилотьеку… добрая дьево…
– Пойдемте, синьор, – вежливо сказала Магдала и зашлепала деревянными подошвами.
Старик потопал следом. Магдала, зажмурившись, вела его знакомым путем. На палубе ее слепило полуденное солнце, а здесь, внутри корабля, показалось как-то уж очень темно. Впрочем, если зажмуриться, конечно, то темно и будет… На ощупь она толкнула дверь.
Открыла глаза.
– Роза?
Роза О’Ши, по-прежнему в черном, восседала на своем месте. Но вот библиотека…
Не та. Нет. Магдала ошарашенно хлопала глазами.
Косой солнечный свет врывался в открытые люки, повисал янтарными столбами. Перечный запах книгохранилища проплывал между ними сизой лентой, почти видимый, почти как дым. Впрочем, у самой двери на подставке действительно истекала дымом кадильница. Ее ладанный приторный дымок был похож на смех. А вся библиотека нисколько не смеялась – она будто прямо в лицо Магдале прянула и загудела: «Бугу!!!»
Книги были везде. Но боже мой, что это были за книги!
Старичок ахнул и зашаркал к Розе, растопыривая сухие костяные ладони. Магдала все видела как сквозь мелкую сетку. Столы исчезли. Одинаковые ящики из темного дерева стояли рядами, и в них лежали плотно скатанные рулоны – ну не бумаги же! Магдала никогда прежде не видела папируса или пергамента, но понять, что вот это не было бумагой, – тут большой проницательности не требовалось.
Свитки оказались тяжелые. Из них торчали ручки – иногда простые набалдашники из камня или рога, иногда изящные штуковины, но все же изделия в общем больше походили на скалки, и странно было подумать, что люди когда-то читали вот так. Магдала наугад потянула один свиток за край – неудобно, тяжело, страница норовит выскочить из рук, – и ничего же, ни слова не понятно, закорючки и тарабарщина, вроде и буквы почти все знакомые, а слова не складываются.
173 
