Особенно,... 
179 
Шон сморщил нос и подмигнул: «Давай! А я помогу».
Мы продолжали идти по улице. Следом, прослышав о намечающемся поединке, валила толпа…
Викинг — меня уже просветили, что его имя Радгарр Свирепый и что он известен как искусный и беспощадный боец на топорах, — подбоченившись, стоял в центре площадки. Светловолосый, рослый, на груди — стальная кираса, в руках огромная секира. Топорик поменьше — наверное, для метания — висит на поясе. Ноги чуть согнуты, готов к бою. На лице — усмешка. В ауре — уверенность.
Лихо в синем колете и белой рубахе, со своим чуть изогнутым узким мечом смотрелось не так грозно. Даже, можно сказать, совсем не грозно. Скорее, легкомысленно-несолидно. Стояло себе в расслабленной позе и рассматривало облачка на небе, словно и не замечая ни противника, ни толпы вокруг…
Толпа гудела — я обратила внимание, что тут и там мужики бьют друг друга по рукам, очевидно, делая ставки на исход боя. Выбрав пару воинов за боковым столом, прислушалась, как показал Шон. Надо сказать, услышанное совсем не вдохновляло.
— …отрезать сочный кусок от жирной южной коровы, которой правит блоха.
— Негоже блохам владеть коровами. Мясо — право сильного.
Значит, вот кого во мне видят… Совсем нехорошо.
«Кузнечик! Побейся-ка с конунгом на пятьсот империалов, что Лихо не проиграет!» — неожиданно пришло от Шона.
А-а?! Чего это он?
«Давай!!!»
Ладно. Попробую. Повернулась к Ульхдаттвару.
Сейчас смотреть на конунга было заметно удобнее, чем вчера. Перед тем, как мы расселись, я удлинила магией ножки наших кресел почти на ладонь, чтоб только ноги до земли доставали. И прикрыла содеянное мороком, словно так всё и было. Не стала трогать только стул Бредли, Борин у нас и без моей помощи здоровый.
Сглотнула и начала:
— Я готова спорить, что лорд Танши не проиграет…
Вышло не особо уверенно. Но Могучерукий оживился:
— На какую ставку?
— Пятьсот империалов.
— Давайте тысячу. — Глаза конунга хитро блеснули. — Ведь вы не стали бы брать в посольство слабака?
Ещё и подначивает?
«Изобрази сомнение, потом неохотно согласись. И попроси меня разбить ваше пари, чтоб он потом на попятную не пошёл».
Это чему меня Шон учит?
«Честно, то есть без магии, делать деньги», — хмыкнул Ас.
Ладно. Поверю.
Через минуту довольный конунг грохнул кулаком об стол, давая сигнал к началу поединка.
Радгарр атаковал немедленно — бросился вперёд и, резко замахнувшись с широкого шага, разрубил могучим взмахом секиры воздух там, где только что стоял Танши. Только Лиха на месте уже не было. В ауре нападавшего пламенем вспыхнула ярость, северянин закрутил головой, снова поднимая топор…
Наверное, Танши и вправду сильно обиделся или разозлился. Потому что перешёл в атаку сразу. Взвился перекрученным прыжком рядом с делающим разворот викингом и змеиным укусом выбросил вперёд тонкое жало меча, нанося укол в правую руку. Чуть над локтем, так, чтобы задеть нервы и покалечить сустав. А потом, приземлившись за спиной выронившего секиру противника, хлестнул лезвием горизонтально, вспоров радгарровские штаны и зад под ними.
Викинг взревел, толпа ахнула. Конунг грохнул кулаком по столу.
А наша белобрысая комета крутанулась волчком и двумя быстрыми ударами рассекла под коленями ноги не успевшего повернуться Свирепого.
«Он его обезножил, перерезал сухожилия, — качнул головой Ас. — Если у них нет магов вроде эльфийских, такое не залечишь…»
Я сглотнула.
Лорд Танши завершил круг вокруг упавшего на колени Радгарра. Походя уколол мечом в левую руку, которая тут же повисла плетью, на секунду остановился, глядя поверженному врагу в глаза, и произнёс громко, так, чтобы услышали все:
— Не задирай мужчин. Не хули гостей.
Лезвие блеснуло, остриё ужалило горло, прихватив на обратном ходу клок светлой бороды. Викинг захрипел, заваливаясь на спину…
— А не умеешь говорить — молчи!
Лорд Танши повернулся к нам, чуть поклонился:
— Он жив, я не стал омрачать смертью праздник. Но вряд ли сможет теперь говорить, ходить и драться. Есть ещё желающие что-нибудь мне сказать или предложить?
Конунг молчал. Остальные тоже…
Танши небрежно повёл плечиком, легко подхватил с земли секиру: «Трофей!» — и отправился на своё место.
Когда четверо мужчин унесли Свирепого с места его последнего боя, Ульхдаттвар повернулся ко мне:
179 
