8 
После пляжа они всей компанией зашли в известное на весь городок кафе-мороженое и съели по хорошей порции кто пломбира, кто фруктового шербета. Хотя знали, что это вызовет ворчание домработницы и поварихи Нины Павловны.
– Только чтобы домработницу не обижали! – громыхнул Чернов, когда Лиза выразила желание съесть добавки и к девочке присоединился Вадим.
– Съедим все, что наша Нина Павловна приготовит, – покивал Вадим. – Леш, ты тут живешь, и тебе это мороженое таким вкусным, как нам, не кажется. А мы с Ингой… сколько уже в столице живем? С семнадцати лет. Тринадцать, значит? Так вот, мы с Ингой уже тринадцать лет такого вкусного мороженого не пробовали. Вкус детства!
– Да ну, не верю, – покрутил круглой лопоухой головой Алексей. – Не верю, чтобы в ваших столицах не было такого мороженого.
– А ты приезжай, сам убедишься! – не растерялся Вадим и хитро подмигнул сестре. Инга как-то поделилась с ним мыслями о переезде, и Вадим, хоть всячески и поощрял ее отношения с Черновым, идею эту принял без энтузиазма. Знал, что сестра в океане столичной суеты чувствует себя куда комфортней, чем в тихой реке провинциальной жизни. И надеялся, что ее избранник облюбует Москву.
– А вот и приеду! – отозвался Алексей с задорным блеском в глазах-крыжовниках. Положив тяжелую ладонь на плечо сидящей рядом Инге, привлек девушку к себе и стиснул в медвежьих объятиях.
«Выйду замуж, рожу ребенка…» – мечтательно подумала она. И правда, зачем жить с этим отравляющим счастье ощущением, переходящим в паранойю, что обязательно ожидает наказание, что она лишь получила недолгую отсрочку? Ведь прошло столько времени, и ничего плохого не произошло, наоборот, все налаживается. Так зачем Инга живет с оглядкой, с ощущением, будто берет не свое? Это ее счастье – выстраданное, выжданное, заслуженное. Ее счастье.
* * *
На работу Алиса проснулась позже обычного. По вторникам Сережа выходил из дома на час раньше, чтобы успеть на летучку, которые раз в неделю устраивал шеф. Перед уходом муж заходил в спальню, чтобы разбудить Алису и поцеловать ее. Так было и сегодня, но вместо того, чтобы сразу встать, девушка прикрыла глаза и… вновь уснула. А когда открыла, увидела, что до выхода из дома осталось пятнадцать минут. Проворно вскочив с кровати, она заметалась по квартире, одновременно одеваясь и завтракая куском хлеба: на приготовление бутерброда уже не было времени. Торопливо умылась, завязала волосы сзади в длинный хвост (слава богу, ее прическа не требовала ухищрений!), припудрила нос, нацепила очки в тонкой оправе, одернула офисную юбку из серой легкой ткани, подхватила портфель, накинула пиджачок – хоть и лето, но по утрам прохладно – и выскочила за дверь. Минута в минуту.
Когда она ждала лифт, за спиной раздался какой-то шум. Алиса оглянулась и с некоторым удивлением увидела, что возле соседней квартиры стоит женщина и ковыряется в замке. Алиса знала, что из трех квартир на площадке заселены лишь две: та, которую они с Сережей снимали, и которая находилась дальше от лифта. О том, что одна из квартир (ближайшая к их) пустует, узнала из разговора с соседкой. За три месяца, что они с мужем прожили здесь, Алиса успела познакомиться с обитательницей обжитой квартиры. Это была одинокая пожилая женщина, дочь которой проживала в другом районе и иногда на выходные привозила внука. Все остальное время соседка Надежда Петровна жила одна. Скучала, развлекала себя просмотром сериалов. Встречаясь иногда с Алисой и Сергеем на площадке, обменивалась с ними короткими разговорами. По-стариковски сетовала на здоровье, делилась радостью, рассказывая о внуке, советовала универсам, цены на продукты в котором были на порядок ниже. И как-то в таком коротком разговоре обмолвилась, что третья квартира пустует.
И вот из этой самой квартиры, похоже, вышла женщина. Густо накрашенная, со взбитыми в пышную прическу ярко-рыжими волосами, одетая в красный деловой костюм – юбку и пиджак. «Может быть, хозяйка?» – подумала Алиса. «Или агент, занимающийся сдачей жилья», – сделала она поправку на деловой костюм женщины.
Алиса вежливо поздоровалась с женщиной и посторонилась, желая пропустить ту к лифту. Но незнакомка, не удостоив ее и взглядом, направилась сразу к лестнице. Ступала как-то неровно, неженственно, косолапя ступни в туфлях на шпильке и не разгибая полностью ноги в коленях, словно ходить на высоких каблуках ей было непривычно. «Чего тогда в них обулась?» – с неприязнью, вызванной игнорированием ее приветствия, подумала Алиса и вошла в открытые двери лифта.
8 
