96 
— И что ты сделаешь?
Мгновение — и Ким оказалась у него на руках. Он качал ее, будто баюкал, смотрел почти по-отечески и гладил темными пальцами ее щеку. С печальным выражением вглядываясь в лицо девушки, он нагнулся и вдохнул запах ее волос.
— Не прошло и часа с тех пор, как в ее груди билось сердце. Мечты. Надежды. А теперь, — сказал он и отшвырнул обмякшее тело на другой конец комнаты, — ничего.
Я закрыла глаза, чтобы страх не мешал мне мыслить рационально. До того как стать матерью, я могла бы выбежать из комнаты, но я взращивала в себе материнское чувство большую часть года, и раньше мне удавалось выжить под натиском ада. Что-то внутри подсказывало: ребенок в безопасности, пока я держу его на руках. Надо верить в то, что говорил мне Эли, и я буду стоять на своем. Сильнее материнской любви ничего нет на свете, даже Сатана тут не властен.
Клер упала на пол, и Райан бросился к ней. Джаред попытался подняться, но сил у него не было, и он пополз ко мне. Вот он приблизился к своей семье, медленно встал на колени, покачиваясь от изнеможения. И уже снова стоит на ногах — между нами и смертью.
Сатана схватил Джареда за горло и приподнял над полом. Джаред вцепился в руку врага и пытался разжать пальцы, болтая ногами в воздухе. Сатана отвел руку в сторону, чтобы лучше видеть развязку схватки.
Длинные темные пальцы потянулись к ребенку. Не размышляя, я переложила дочурку на другую сторону, а свободной рукой ухватила дьявола за запястье. Оно оказалось холодным и тонким. Кожу будто обожгло этим холодом.
— Не тронь ее, — выдохнула я.
Сатана нахмурился, сконфуженный. Попытка дотянуться до ребенка не увенчалась успехом, он вообще не мог шевельнуться.
— Ты зашел слишком далеко, Люцифер, — раздался голос Самуэля.
Как обычно, он появился на нашем плане бытия без предупреждения, но на этот раз с ним был Эли.
— Что такое? — возмущался Люцифер, пытаясь схватить ребенка.
Он напрягал все силы, но не мог вырваться из моего захвата.
— Папочка сказал «нет», — с улыбкой произнес Эли.
Люцифер вывернул и отдернул руку, глаза его дико вращались от бешенства.
— Он позволил этой… этой смертной… одолеть меня? — взвыл дьявол и выпустил Джареда.
Тот упал на пол.
— Ты понимаешь, что это означает?
— Войну? — ухмыльнулся Самуэль. — Слишком поздно.
Сатана начал говорить, но Эли поднял руку:
— Довольно, Люцифер. Все кончено. Он решил пощадить этого ребенка.
Люцифер бросился на нас с малышкой — дрожащие скрюченные пальцы вот-вот разорвут младенца-ангела, лежащего у меня на руках. Но дьявол не сумел дотянуться, его отбросило к стене, будто сильным порывом ветра. Огромные длинные пальцы обвились вокруг его шеи. Глаза Люцифера округлились. Князь тьмы испугался.
— Габриэль? — удивленно пролепетал Люцифер.
— Он сказал достаточно, — прогремел Габриэль. — Убирайся в свою преисподнюю, Сатана. Он больше от тебя ничего не потребует.
— Отец! — воскликнул Бекс с надеждой и восторгом на лице.
Такое же выражение было и у Клер.
Через разбитое окно в комнату кто-то вошел. Это был Михаил, утомленный битвой, но имевший вид победителя.
— Хватит.
Самуэль, скрестив на груди руки, встал рядом с Михаилом, перед воителями возникла фигура Эли. Его безупречно чистая белая рубашка контрастировала с тяжелыми латами архангелов. По осколкам разбитых оконных стекол прошла еще одна незнакомая фигура, за ней другая, и вскоре в комнате собрались все двадцать солдат армии Михаила.
— Пришло время страшных страданий, — просипел Люцифер и отступил в сторону, подальше от жарких объятий Габриэля.
Эли сказал твердым голосом:
— Ты оставишь эту семью в покое. Ад не тронет детей Габриэля и детей их детей. Он так приказал. Этот ребенок получил Божественное благословение.
— Это не человек! — прошипел Люцифер.
Габриэль сделал шаг, сжав кулаки.
— Она моя внучка. — Голос звучал громоподобно, но Габриэль не кричал. — Клянусь Всевышним, если ты станешь снова угрожать ей, тебя постигнет такая страшная кара, что ты сам запросишься в преисподнюю.
— Это подло! — завопил дьявол. — Гадко! Несправедливо!
После этой вспышки гнева он улыбнулся:
— Наконец-то Он снизошел до моего уровня. Как мило.
96 
