Последние отзывы

  25  

– Лизка, представляешь, просто побоялась заявить вслух о своей проблеме! Так и проревела весь урок в уголке, довела себя до истерики. Инга, ты же психолог, скажи, как мне вести себя с ней?

Понятно, разговор идет о дневном случае. Лиза поморщилась. Ей не хотелось, чтобы папа огорчал Ингу рассказами о том происшествии. Но делать было нечего – он уже все рассказал.

– … Да-да, я понимаю!.. Ты права, я – отец, и никто лучше меня не может знать мою дочь! Но ты ведь понимаешь, в какой я ситуации… Черт, Инга, это у тебя интуиция кошачья, а у меня – тупая, как у валенка. Да, я валенок с собственной дочерью! Это только ты и Кристина могли найти с ней общий язык. А я многое упустил…

Лизе не нравилось, когда папа – ее сильный, смелый, могущественный папа – так вот разговаривал, винил себя, жаловался, сетовал, что не знает, как вести себя с дочерью. Лиза сердито нахмурила черные брови-дуги и сложила на груди руки.

– Хорошо, Инга. Конечно… Да, я так и сделаю. Попробую… Что?.. Нет, Инга, нет, ничего такого не повторялось. Я, по крайней мере, не замечал, Нина Павловна мне тоже не рассказывала, в школе тоже все нормально. Если и есть какие-то проблемы – то это такие простые, школьные, не имеющие никакого отношения к ее способностям.

Лиза, услышав последнее слово, насторожилась. Она сразу поняла, о чем шла речь.

– …Да, родная, да, я наблюдаю. Если вдруг что-то возникнет странное, на мой взгляд, я тебе сообщу, не беспокойся. И все же как-то мне сложно свыкнуться с той мыслью, что моя дочь – особенная. Конечно, для каждого родителя его ребенок – особенный. Но я не могу все как-то принять до конца то, что ты открыла мне про мою дочь. Беспокоюсь, не навредит ли ей это?.. Да-да, я знаю, ты у нас тоже – непростая девушка…

Папа тихо засмеялся, а Лиза же, замершая под дверями, нетерпеливо переступила с ноги на ногу: не отвлекайся, папа, не уходи от темы!

Внезапно ее осенила догадка, что в поисках классного воришки она может попробовать задействовать свои особые способности! Вот только как их применить, Лиза не знала. Ах, если бы Инга ее научила! Ну почему она летом тогда так быстро уехала, а на просьбу девочки «научить ее колдовать» ответила лишь ласковой улыбкой – такой, какой взрослые улыбаются детям, когда те просят о чем-то недостижимом. Или когда умиляются их наивности. Лиза точно знала, что ее просьба не относилась к разряду невыполнимых: Инга колдовать умела, к тому же сама заявила, что у Лизы к этому есть все способности. Но однако на просьбу ответила такой улыбкой…

– … Я тебя тоже целую…

Лиза вздрогнула и торопливо развернулась на пятках, намереваясь скрыться в библиотеке. Подслушивать папочкины признания она не собиралась. Эти слова предназначены Инге, а никак не для Лизиных ушей.

Девочка уже протянула руку, чтобы толкнуть дверь библиотеки, как вдруг вновь услышала раздающийся где-то вдалеке чужой голос:

– …Иди ко мне! Иди…

Этот голос, в отличие от первого, звучал совершенно с другими интонациями. В нем не было мольбы, не было тоски и отчаяния, он звучал уверенно, властно и даже торжествующе. И если на первый зов Лиза в сочувствии откликнулась, то от этого голоса ей захотелось убежать, спрятаться, потому что она вдруг почувствовала исходящую от него опасность. Она ощутила холод – резко, как если бы она вышла из теплого дома на улицу в мороз в тонкой пижаме. И одновременно ей стало жутко, как в пещерах, когда однажды они с маминой подругой тетей Таисией и ее двумя сыновьями ходили на экскурсию. Лиза испытала сильное желание ворваться в кабинет, забраться к отцу на колени, обвить его шею руками, прижаться к нему всем телом и спрятать лицо на его груди. Но она не смогла сделать ни шагу, потому что у нее вдруг закружилась голова, а в глазах потемнело, и какая-то тяжесть навалилась на нее, всей своей мощью стараясь придавить к земле. Заплясали стены коридора и исчезли во тьме, которая вдруг прервалась несколькими яркими вспышками, в свете которых Лиза увидела страшные картины. Вода, стекающая по стенам и разливающаяся по полу ровным озером с мшистым дном, которым на самом деле оказался ковер зеленого цвета. Вода просачивалась сквозь пол и лилась дальше вниз. Слышались чьи-то испуганные крики, искрила проводка, ощущение чьей-то паники подступало к горлу Лизы удушающей волной. Девочка открыла рот, чтобы глотнуть воздуха, но картина потопа уже сменилась другой сценой. Вспышка света осветила ночную трассу, глянцевый блеск мокрого от дождя асфальта, казавшегося черным мрамором могильного памятника, смятую, как скомканный и брошенный в корзину бумажный лист, легковую машину и, неподалеку, – желтобокую «Скорую помощь», озарявшую окрестности тревожно-дерганым светом мигалки. Перед глазами мелькнуло лицо раненого человека, и от ужаса Лиза закричала, потому что узнала его. Но не успела девочка прийти в себя от шока, как одно видение уже сменилось другим, куда более ужасным: она заметила быстро скользящую тень крадущейся за кем-то фигуры. Еще не понимая, что может произойти, однако почувствовав острую опасность, Лиза захотела закричать, чтобы предупредить того, кого преследовала эта тень. Но не успела. Тень скрыла сделавшая стремительный бросок вперед фигура. На мгновение в воздухе мелькнули руки, держащие то ли какую-то веревку, то ли шнурок, и девочка поняла, что уже опоздала со своим предупреждением. Но все же закричала – пронзительно, громко, на пределе возможностей.

  25