50 
– Это, – тронул он меня за руку. Я опустила глаза и увидела, что мои запястья туго забинтованы. Я вопросительно посмотрела на доктора, но тот, наклонившись к уху Антонио, что-то сказал ему, на что тот кивнул. И доктор, попросту не заметив моего вопросительного взгляда, вышел из комнаты.
– Что случилось, Антонио? – тревожно спросила я, потому что ситуация начала не на шутку пугать своей непонятностью.
– Отдыхай, кариньо, отдыхай, – со скорбной миной произнес он, игнорируя мой вопрос.
– Что случилось, Антонио?! – уже громче повторила я и, несмотря на его протесты, села. Голова сильно кружилась, движения давались с трудом от сильной слабости. Похожую слабость я испытывала, когда принимала душ. Душ. Зеркало. Чужие глаза у моего отражения. Кровавые подтеки. Голос. Это все вспомнилось, но вот что было потом? Под молчаливым взглядом мужа я опустила глаза на свои руки и внимательно осмотрела их, будто видела впервые. Ранку на пальце, который я обрезала о край зеркала, удалось обнаружить не сразу – такая она была маленькая. Странно, что этот крошечный порез спровоцировал такое количество крови. Или это была кровь не из пальца? И вообще не моя кровь? И не кровь? И не было ее вовсе?
А запястья – забинтованы…
– Я нашел тебя в ванной, – после долгого молчания наконец-то разжал губы Антонио. – Ты лежала на полу, а твои руки… Ты порезала вены, Даш-ша. Зачем, кариньо, зачем? Мы с тобой все решили… Что все будет хорошо. Не понимаю, кариньо, зачем?..
– Нет-нет, – горячо зашептала я. – Я не резала себе вены, правда. Ты мне веришь?
По глазам мужа было видно, что ему бы хотелось верить мне, но он не верит.
– Я не делала этого, Антонио! Мне стало плохо, когда я принимала ванную. А потом…
И осеклась, подумав, что рассказывать мужу о странном видении в зеркале не стоит. Только усугублю ситуацию, которая и так уже поворачивалась не в мою пользу. Что же произошло там, в ванной?
– Что – «потом»? – жадно ухватился за мою недосказанность Антонио.
– А потом – не знаю. Я очнулась уже здесь, сейчас.
Разочарование в глазах мужа было неподдельным. Похоже, он ждал, что я расскажу ему подробности, как и почему вскрыла себе вены.
– Ты была в ванной на полу, – снова начал он по кругу. – Кровь, много крови…
– Где? На зеркале? – порывисто спросила я.
– И на зеркале тоже. Это потому, что ты порезала руки.
– Антонио, я не резала себе руки! Порезала только палец, вот, смотри! Но это случилось, когда я вытирала зеркало. Но вены – нет. Зачем мне это делать?
– Я тоже тебя спрашиваю – зачем? – наморщил лоб Антонио.
И я громко застонала от бессилия, потому что переубедить его в том, что я не пыталась совершить суицид, показалось невозможным.
– Тебе плохо, кариньо? – встревожился муж.
– Да, мне плохо. Я хочу спать, – ответила я, лишь бы прекратить этот бессмысленный разговор. Вернемся к нему позже, сейчас мне сложно спорить. Я действительно все еще нехорошо себя чувствовала, видимо, от потери крови. Мне бы уснуть – вновь уснуть, сбежать в сон от тревожных мыслей. Потому что я действительно не понимаю, что произошло там, в ванной. И мне от такого провала в памяти, мягко сказать, неуютно.
– Спи, кариньо, – погладил меня по щеке Антонио. И, поправив на мне одеяло, поцеловал в затылок и вышел.
Почти весь следующий день я проспала и встала уже к вечеру, к возвращению мужа. Меня все еще шатало от слабости, но я прошла в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. И не без некоторой дрожи глянула в зеркало, которое так напугало меня вчера. Зеркало как зеркало, без кровавых подтеков – я специально оглядела его внимательно, выискивая следы вчерашнего происшествия. И отражение как отражение. Пусть и синяки под глазами, излишняя бледность, но это было моеизображение.
Умывшись, я присела на край ванны. Что-то не получается. Не складывается. В моей голове. Я точно помню, что принимала душ и все поначалу было хорошо. Потом – наваливающаяся слабость. Зеркало. Чужие глаза в нем. Кровь, растекающаяся по зеркальной поверхности, не из порезанного пальца. И голос, отчаянно призывающий бежать. Мне хотелось думать, что вчерашнее происшествие приснилось, но забинтованные запястья утверждали, что произошло что-то, что выпало из моей памяти.
Господи. Ничего не понимаю. Да и чем я могла порезаться? Даже бритвы у меня не было: я пользовалась для депиляции специальным кремом и эпилятором. Что же случилось? Муж не может дать мне объяснений, он, похоже, знает не больше моего. Может, разыскать Розу и спросить у нее? Пожалуй, так и сделаю, тем более что все равно собиралась спускаться вниз что-нибудь перекусить. Но прежде чем выйти из ванной, я развязала бинты и внимательно осмотрела свои руки. На запястьях – по тонкому поперечному порезу, будто по ним провели лезвием. Я осторожно потрогала запекшиеся корочки и решительно выбросила бинты в мусорное ведро. Прочь лишнее напоминание.
50 
